– Зайдите на неделе, святой отец, – попросил я его. – Мне надо вспомнить свои грехи, а это дело нескорое.
Едва закрылась дверь за священником, вновь появился этот, не знаю уж кто, но теперь с костюмом. Даже на мой невзыскательный взгляд, это одеяние было простовато, но в сравнении с теми лохмотьями, в которые я был облачен, оно все же было куда добротнее. «И не лень же им всем тягаться ко мне на небеса? На редкость трудолюбивый народ. Как говорится, для бешеной собаки семь верст не крюк». И тут появился он. Моя охрана вскочила и вытянулась, как портняжный метр, поедая глазами своего господина. Если бы взгляды кусали, от его высочества в мгновение ока остался бы огрызок. Но так как этого не произошло, я распахнул объятия и бросился навстречу принцу:
– Гость дорогой! Сколько же мы не виделись! Проходи, мой свет, не стой на пороге! Прости, дружище, угостить тебя нечем!
Лейтонбург молча глядел на меня своим немигающим взглядом, надменно поджав губы. Он подал знак, и охрана буквально растаяла в воздухе.
– Рад был бы пожелать вам доброго дня, но не хочу вас обманывать, – начал нашу беседу принц Отгон.
– Спасибо и на том. Впрочем, это меня обнадеживает. Не зря же люди говорят: поверить мошеннику – себя обмануть.
Щека его высочества досадливо передернулась.
– Я здесь не для того, чтобы выслушивать ваши комплименты. Приберегите их для своих палачей. Быть может, они найдут для вас самое уютное место на сегодняшнем представлении.
– Спасибо за дельный совет. Не премину им воспользоваться.
– Вы обдумали мои предложения, господин рыцарь?
– Только о них и думал. Особенно когда с вашими песиками развлекался.
– И что же?
– Вы не поверите, ваше высочество, но мои обещания насчет сохранения вашей жизни остаются неизменными. Конечно, при соблюдении остальных статей договора.
Герцог побледнел, стараясь сдержать гнев.
– Вы понимаете, что для вас это означает смерть?
– Да? Вы уже запаслись веткой омелы [51]?
– О, не беспокойтесь, господин Вальдар Камдил, там будет много разного хвороста, вы сами сможете выбрать то, что вас устраивает.
– Сомневаюсь, чтоб мне что-нибудь из этого подошло.
– Посмотрим, наглец! – Гнев его высочества все-таки перехлестнул через край. – Ты сгоришь, изжаришься заживо под свист и улюлюканье толпы, которая боится и ненавидит тебя! И никакая бесовская сила не в силах будет тебе помочь!
– Что ж, если я не сильно подгорю, велите подать меня вам на обед.
Лейтонбург нахмурился и замолчал.
– Ладно. Мы оба погорячились. Мне бы не хотелось закончить наш разговор подобным образом.
– Что ж, это вполне разумно.