– Вы устали, моя маркиза. Вам следует отдохнуть. Да и мне отдых не помешает. – Я пресек последовавшие возражения и быстро откланялся.
Итак, со смертью Талбота наше следствие теряло еще одну нить. Конечно, было бы преступной самонадеянностью пытаться распутать весь клубок тайной политики Лейтонбурга, но понять внутреннюю логику его действий было необходимо.
«Мой мальчик, – вздыхал мастер Ю Сен Чу, когда я очередной раз пролетал мимо него вверх ногами и с убедительным грохотом рушился на татами, – знающий и себя, и противника всегда победит; тот, кто знает себя, но не знает противника, – может победить, но может и проиграть; тот же, кто не знает ни себя, ни противника, – заранее обречен на поражение!»
Что и говорить, о противнике мы знали крайне мало. Все, что было у нас, – набор отрывочных сведений, наскоро собранных воедино благодаря то ли логике, то ли игре моего Воображения. И хотя, как говаривал Лис, «интуиция порой с успехом заменяет информацию», начать решительные действия против такой твердыни, как Отгон фон Югенштауфен, я пока не мог. Как и всякий профессионал, в такой игре я не имел права на риск.
Эта мысль, не дававшая мне покоя последние дни, заставляла вновь и вновь проверять логику своих расчетов в поисках утраченных деталей и пропущенных мелочей.
«Запомните, – цедил сквозь зубы майор Ат Тэйр, худой, словно шпага, и жилистый, как манильский трос, – обращайте особое внимание на мелочи. – Он прохаживался по аудитории, полной желторотых юнцов в курсантских нашивках, держа неизменный стек под мышкой, отчего неуловимо походил на крест, вышагивающий между столами. – Мелочи в нашем деле значат не много – они значат все!»
Итак, мелочи. Я в задумчивости шел по пыльному коридору, прорываясь сквозь паучьи ловушки, к немалому возмущению их хозяев. «Стоять! – Я резко затормозил, распугивая суетившихся за моей спиной пауков. – Конечно, Талбот умер, но что это меняет? Да здравствует Талбот! Он худ и носит длинные волосы. Имя его неизвестно. Что еще? Он состоит в свите Лоншана. Негусто».
Я возблагодарил небеса, обделившие Норгаузена поэтическим даром. Он худ и носит длинные волосы! Какой-нибудь шпильман [19] мог битый час превозносить красоту де Вердамона, но не суровый, закаленный в сотнях битв воин. Под такое описание в искомом коллективе сейчас подходил лишь один человек, и этим человеком был Лис.
– Капитан вызывает Лиса. Дорога, дорога, ответьте замку!
– Да, командир, слушаю тебя.
– Как там у вас дела?
– Как дела? Лоншан безутешен. Насколько я понимаю, наш подопечный обладал редким и весьма полезным даром – он делался необходимым в любом обществе, где находился.