– Над вашими словами стоит подумать, Дмитрий Сергеевич, – неожиданно улыбнулся Колчак. – Хотя не могу сказать, что вы разом рассеяли все мои сомнения…
– Сомнения – дело хорошее. Пока они не начинают мешать конкретному делу. Я знаю, что еще сильнее, чем боевые возможности наших самолетов, вас удивил мой успех в ремонте и модернизации броненосцев. Вы и это техническое мероприятие склонны отнести к разряду сверхъестественных. А известно ли вам, что на американских верфях уже отработана методика массового строительства кораблей за два месяца от закладки до выхода в море?
– Я был в Америке, но ни о чем подобном не слышал. И, вы правы, считаю это невероятным.
– И тем не менее. Англичане построили свой «Дредноут» за год, в то время как наши линкоры строились пять лет. Прогресс не стоит на месте… – Воронцов имел в виду серию «Либерти», которую во вторую мировую американцы поставили на поток и клепали (вернее, сваривали) транспорты в двенадцать тысяч тонн со скоростью фордовских автомобилей. В десятки раз быстрее, чем подводники Деница и летчики Геринга успевали их топить.
…Вновь почти вся компания собралась вместе на «Валгалле». Только Левашов с Ларисой пока оставались в Москве, там политическая обстановка опять осложнилась. К Троцкому зачастили официальные представители британского правительства и неофициальные эмиссары известных финансово-политических кругов, настойчиво склоняя советского диктатора к активным действиям против Югороссии. Прямые предложения и деликатно завуалированные намеки охватывали самый широкий спектр возможных мер, от дипломатического давления и шантажа до обещания развязать с наступлением весны полномасштабную войну, теперь уже не гражданскую, а как бы «нормальную», межгосударственную. Тем более что предпосылки к ней имелись. По-прежнему запертая на Кавказе Одиннадцатая армия, ранее нацеленная на свержение существующих правительств Армении и Грузии и установление там «власти трудящихся», теперь перегруппировывалась, разворачиваясь фронтом на север. Анклав, состоящий из части Азербайджана, Ставрополья, Кубани и горских республик Северного Кавказа, уже полгода существовал автономно от РСФСР, связанный с ней только морским путем через Гурьев, и дальнейшая его судьба требовала решения. У советского правительства было два варианта – договориться о передаче ему Астрахани и коридора вдоль Волги до Саратова или воевать. Врангелевские же дипломаты предлагали иное – обмен территории Северного Кавказа на равноценную в непосредственно прилегающих к совдепии областях. У них сильным козырем была постоянная угроза казачьего восстания, которое, несомненно, имело бы успех при одновременном наступлении Слащева от Ростова и десантах на Тамань, Новороссийск, Туапсе. Короче, ситуация складывалась взрывоопасная, и Левашов прилагал титанические усилия и чудеса макиавеллизма, чтобы не допустить такого развития событий. Он обещал Троцкому все что угодно – возврат в дополнение к первым восьми вагонам остальной части «золотого эшелона», военную помощь против туркестанских сепаратистов, неограниченные поставки продовольствия и ширпотреба в голодающие, раздетые и разутые советские губернии и другие не менее заманчивые льготы и преференции. Пока Троцкий колебался, яростно торгуясь и пытаясь шантажировать и Запад, и Юг.