И ее снова понесло. Кис невежливо перебил:
– Вообще-то, я характеристику вашего мужа не просил. Я просил позвать его к телефону.
– Вы мне не сказали, что именно вас интересует!
– Во-первых, уже сказал, вы просто так долго перечисляли его заслуги, что забыли. Во-вторых, вопросы я буду задавать вашему супругу, а не вам. Если он сочтет нужным, он вам расскажет содержание нашего разговора.
Софья Анатольевна замолкла, переваривая услышанное.
– Звоните ему завтра с утра на работу, – наконец ледяным тоном произнесла она.
* * *
Кис бы с пребольшим удовольствием никому вообще не звонил, а нагрянул бы к каждому с визитом нежданно, как он обычно в подобных случаях и делал: внезапность не позволяла собеседнику подготовиться, и информация в таких случаях была куда полнее, а вранье – куда заметнее. Да только на этот раз интересовавшие его персоны были не простыми, а Очень Важными Персонами, и без звонка к ним попасть не было никакой возможности.
Удостоверившись с тоской, что телефон певицы Тучкиной по-прежнему плотно занят, Алексей решил все же рискнуть и самолично наведаться по домашнему адресу Олега Ларионова, запропавшего Большого Начальника из Госкино, телефоны которого глухо молчали как дома, так и на работе. Алексея даже посетило пренеприятное подозрение: а не лежит ли где труп Большого Начальника с отравленной иглой в теле? И потому, плюнув на приличия и призвав в союзницы удачу, Кис направился прямиком к нему домой.
Как ни странно, домофон ему ответил, хоть и трудным голосом: уж не приболемши ли? Но пять минут спустя диагноз его болезни был поставлен детективом неопровержимо и категорически: он был встречен на пороге квартиры лохматым и небритым человеком со стаканом в руке, в котором плескалась мутноватая белесая жидкость. Не было нужды иметь медицинское образование, чтобы мгновенно понять: Ларионов пребывал в запое.
Мутноватой жидкостью, однако, оказался не заморский алкоголь, как предположил поначалу Алексей, а славное изобретение человечества под названием «Алка-Зельтцер»[9] который Ларионов хмуро разбалтывал в стакане. Что, впрочем, ничуть не меняло запойного диагноза. В связи с чем Ларионов и телефон выключил, чтобы никто не смог помешать ему предаваться сомнительной радости нажраться до бесчувствия.
Кис, опытным мужским глазом оценив состояние собеседника на данном этапе как более-менее сносное, решил, что можно начать и нахрапом: «Вы хотите стать следующей жертвой? Да или нет? А раз не хотите, тогда помогайте следствию!»
Ларионов выслушал соображения детектива, допил содержимое стакана, сказал несколько раз «брр, брр», передернулся всем телом, зажмурился, потом сильно выдохнул, обдав Киса парами крепкого перегара, и только потом широко развел руками: