- И икрой, - поддержала его Любава. - Но это раньше было запросто, а попробуй теперь достать икры.
- А по-моему, теперь проще, - не согласился Валентин. - Раньше рыбнадзор, милиция, ОБХСС всюду нос совали, а ныне столько браконьеров развелось, что чуть ли не в каждом доме приторговывают рыбой и икрой.
- Это не та икра, не того качества, и мы предпочитаем у частников не брать - быстро портится. И вкус - наподобие этого коньяка, - кивнула она на стакан.
Подошел Федя с подносом, на котором дымилась яичница и стоял стакан с желтовато-коричневой жидкостью. Легким заученным движением он поставил все на столик. Подобострастно поклонился Любаве:
- Приятного аппетита.
Она ответила легким кивком и взяла стакан Валентина. - Разрешите теперь мне угостить вас.
- А вот это напрасно. Я привык сам заботиться о себе.
- Вы не любите, чтобы за вами ухаживали женщины?
- Я не избалован этим.
- Ах да, у вас же в армии самообслуживание, - подпустила шпильку Любава. - А может, вы ещё и не женаты?
- К счастью. А точнее - и армия, и жена мне изменили, и я бросил их.
- Вот даже как... Тоскуете?
- Наоборот, отдыхаю. В противоположность вам, люблю путешествовать, еду посмотреть на страну после горбачевской перестройки. На перемены.
- А вы не заметили их по Хабаровску?
- Все ветры дуют с запада. И главный тайфун до нас ещё не дошел.
- А над Москвой он уже прошел?
- В девяносто третьем. В октябре. Маленький. Но главный ещё впереди.
- Интересно, - Лицо Любавы на секунду озаботилось. - И как вы считаете, после тайфуна надолго распогодится?
- Я суеверный, боюсь делать прогнозы. Давайте лучше выпьем, а то от политики ещё тоскливее становится.
Они чокнулись. Любава, как и прежде, лишь пригубила. В это время в вагон-ресторан вошли двое бритоголовых парней, рослых, широкоплечих в кожаных куртках. Они вскользь глянули на Валентина, на его соседку и уселись за столик напротив.
Казалось бы, ничего не произошло - ну пришли новые посетители... Однако Валентин заметил перемену в лице Любавы. Ни испуга, ни замешательства оно не выражало, и все-таки что-то в нем появилось иное настораживающее.
"Похоже, парни знакомы Любаве", - подумал Валентин.
Девушка склонилась над яичницей. Парни о чем-то разговаривали между собой, тоже не обращая на неё внимания, но Валентин интуитивно улавливал какую-то связь между ними, и это его интриговало, удерживало за столом, хотя он собирался уже уходить, убедившись, что Любава в его проблемах не помощница, а как женщина... Он с грустью усмехнулся над собой - старею. Ранее, в бытность военным летчиком, он не упустил бы такой лакомый кусочек, а теперь даже лень мысленно раздеть ее...