– А если не сломается?
– Тогда ликвидируйте.
– Есть!
Из трубки талой водой хлынула тишина.
Самсон Викторович посидел немного, прижимая мобильник к уху, набрал номер помощника.
– Да? – недовольным, как обычно, голосом отозвался Пищелко.
– Где Гольцов? – осведомился Самсон Викторович угрюмо.
– В Москве, – после паузы ответил начальник Отдела.
– Почему я об этом не знаю?
– Мы сидим у него на хвосте…
– Найти и ликвидировать!
– Но его благородие Вышний не…
– Диспетчер дал добро. Попытайтесь еще раз уговорить этого идиота, я имею в виду слепыша, но если не получится – уничтожьте!
– Давно бы так. А что делать с его дочкой и ее ухажером?
– Меня это не волнует. Они были нужны вам как подсадные утки, не более того. Когда надобность в этом отпадет, разрешаю…
– Понял.
– Действуй, полковник.
Самсон Викторович выключил мобильник, поправил черные очки, которые не снимал ни днем, ни ночью, и направился по ковровой дорожке дальше, к приемной директора ФСБ.
Он смог выдержать без жены всего два месяца.
Сначала отослал ее с двухлетней дочкой домой, к маме, в деревню под Рязанью, захотелось пожить «по свободе», причем и причина нашлась: какие особые условия жизни мог предоставить молодой красивой жене лейтенант зенитно-ракетного дивизиона, посаженный «на точку», то есть на голую вершину холма с тремя домиками офицерского состава и казармой? Естественно, никаких. И жена, рассудив, что муж прав, отправилась восвояси, через Уссурийск и Хабаровск, на поезде и на самолете сначала до Москвы, потом до Рязани и дальше, в деревню Чернава Милославского района. Однако свобода оказалась не такой милой, как представлялось. Через две недели Арсений заскучал, через месяц затосковал. Какие силы ему потребовались, чтобы продержаться еще месяц, знал только он.
Командира дивизиона долго уговаривать не пришлось, он понял лейтенанта и дал ему неделю на воссоединение семьи; дивизион не стоял на дежурстве и служба не требовала присутствия всех офицеров на зенитно-ракетном комплексе. И Арсений помчался к жене.
До Уссурийска доехал на попутке.
От Уссурийска поезд довез его до Хабаровска, ночью, где он удачно поймал такси и доехал до аэропорта.
Самолет за семь часов доставил лейтенанта в Москву. Там он успел на двухчасовую дневную электричку, которая домчала его до Рязани.
Еще четыре часа понадобилось Арсению на путь до Топилл.
На станции не оказалось автобуса до Чернавы, и он не стал ждать утра, пошел пешком, вспоминая пословицу: для бешеного кобеля пять верст не крюк, – хотя от Топилл до Чернавы было больше двенадцати километров, и этот путь он уже проходил пешком не раз, в том числе зимой, в мороз, без дороги, на одном дыхании.