– А вправду – рыба! – закричал Гловач.
Марион надула губы:
– Я вам, кстати, не дура.
Из зеркального «окна» действительно высовывалась рыба с крупной перламутровой чешуей и огромными выпученными глазами. Она плотно прижимала жабры и довольно высоко держала толстые розовые губы восьмеркой. Рыба не двигалась.
– Она наверное дохлая, – брезгливо сказала девица Гиацинта.
– Ничего не дохлая! – возмутилась Марион. – Я видела, как она высунулась.
– Вкусная, должно быть, – предположил Гловач.
– Не нужно ее трогать, – сказал брат Дубрава. – Я думаю, это Густа.
– Какая еще Густа?!. – воззвал пан Борживой. – Погружаюсь…
– Густа – болотная рыба, – доброжелательно объяснил Дубрава. – Мне о таких рассказывали.
– Неужели она обитает в болоте? – заинтересовался философ. – Весьма нехарактерная для рыбы среда обитания… Впрочем, зачастую именно нетипичная среда является одним из парадоксальных условий для счастья индивидуума…
– Чушь, чушь! – фыркал чиновник. – Какая там рыба? Что в болоте может делать рыба?
– Она тут… высовывается. Что ей еще остается? – объяснил брат Дубрава.
– Ловить, значит, не будем? – разочарованно протянул Гловач.
– Пусть высовывается и дальше, – сказал Зимородок. – Идемте, лучше не задерживаться.
Густа вдруг отчетливо произнесла: «Ох!» и скрылась в трясине.
– То Густа, то пусто! – изрек Гловач.
И снова бесконечная утомительная дорога… Зимородок уже начал беспокоиться: а что как не выйдут на сухое место к ночи? Ночь, правда, обещала быть ясной, но до полнолуния оставалось еще дней десять. В темноте по болоту много не нагуляешь. А тут еще Марион подлила масла в огонь, пропищала:
– Зимородок, Зимородок! А скоро болото кончится? Поспать бы… У меня ножки устали…
– Откуда я знаю, когда оно кончится! – огрызнулся Зимородок. – Я сам здесь в первый раз.
– Скоро, – уверенно молвил брат Дубрава.
– А ты откуда знаешь? – обернулся к нему Зимородок.
Дубрава пожал плечами и смущенно улыбнулся.
– Ему брат Болото сообщил! – выкрикнул Кандела и неприятно захохотал.
Никто больше эту шутку смешной не счел. А пан Борживой, бессильно задыхаясь, пообещал:
– Еще одно слово, и отправишься на корм Густам!
Вольфрам Кандела сделал вид, что не слышит.
Удивительнее всего оказалось то, что брат Дубрава не ошибся. Вскоре под ногами перестало хлюпать, мох стал сухим и упругим. Впереди показалась небольшая березовая роща.
– Все! – сказал Зимородок, не скрывая облегчения. – Ночуем здесь.
– Между прочим, некоторые хотели бы продолжать путь! – заявила дочь Кровавого Барона. Заметив, что все на нее смотрят, вспыхнула: – Ничего не поделаешь, так уж устроено в этом мире: одни родились неженками, другие – нет.