«Я видел вас у насыпи этой ночью. Вы что-то там искали?» — начнет он.
«А тебе-то что за дело?» — спросит его долговязый.
«Да нет, я так, — скажет он. — Просто тут один парень какие-то письма нашел, целую связку. Не ее ли вы ищете?»
«Что за парень?»
«Да есть тут один, только не велел говорить».
«Значит, пусть отдаст нам эти письма».
«Он говорит, что запросто. Но только за деньги».
«Сколько же он хочет?»
«Двести, нет, триста рублей».
«Что так много?!»
«А он думает, что эти письма очень важные».
«Хорошо. Скажи ему, что мы согласны».
Вот как коммерция делается! Триста рублей — это вам не шутка! Скажем, средней руки чинуше, чтобы получить триста рублей, надо ходить на службу, почитай, с полгода. А какому-нибудь канцеляристу, так и вовсе года два. А тут за раз! А сколь всякого добра можно накупить на такие деньги! Сапоги гармошкой — это раз. Рубаху шелковую, плисовые штаны, бархатную жилетку с искрой, как у Кондрат Кондратыча, и картуз с лаковым козырьком — это два. Матери — кашемировую шаль и мягкие ботики — это три. Чай, еще и на хлебушек останется.
Силки оказались все пусты. Видать, не кушать им сегодня зайчатины ни с солью, ни без. Но Сенька расстроился не шибко: то, что он нес в руках, стоило дороже сотни ушастых зверьков.
Что же все-таки это за письма такие, из-за которых, как сказал давеча у озера молодой, и вышел «весь сыр-бор»?
Сенька присел на поваленное дерево, вынул из середины конверт плотной бумаги и достал из него сложенные пополам листы.
Na w iosne…[1]
W roku przyszl’ym…[2]
Буквы были ненашенские, и Сенька, конечно, ничего не понял. Второе письмо тоже было на чужом языке. Дальше Сенька смотреть не стал; и так было ясно, что меньше чем за четыреста рублей он эти иноземные письма не отдаст. Только дельце это обтяпать надобно с умом, иначе, похоже, можно очень даже запросто попасть в переплет. Может, посоветоваться с Кузьмой? Парень он тертый, два раза в остроге сидел. Правда, придется взять его в долю, ну да ничего, Сенька поделится, не жадный. Даст ему в зубы красненькую — и гуляй, паря. Небось и этого с Кузьмы много будет…
Кузьма жил в центре Березовки с матерью, бабкой и шестью сестрами. Тоже безотцовщина, он был года на три старше Сеньки и успел дважды побывать в Нижегородском тюремном замке за мелкие кражи. По малолетству дали ему немного, четыре и восемь месяцев, но и этого ему хватило, чтобы заиметь воровскую сметку, наглость и научиться сплевывать через щербину зубов длинной струйкой.
Кузьма был в баньке, где обычно и ночевал, и когда Сенька осторожно намекнул ему о том, что имеет бумаги, которые можно прибыльно толкнуть, в чем и требуется его помощь, тот немедленно согласился.