– Дурдом, - выдавил Алексей, наблюдая, как из пустоты материализуется инвалидное кресло с намертво прикрученной к нему капельницей. В кресле сидел некто, судя по комплекции, ребенок, с иссушенными, как у мумии, конечностями. В руки, плечи, кисти несчастного были вонзены множество игл, тонкими пуповинами соединенные с сосудами в капельнице. Как заметил Алексей, из одних сосудов в тело сидящего что-то поступало, другие же, наоборот, вытягивали что-то из мумифицированного тела. Ноги сидящего прикрывал клетчатый плед. Одна рука была скрыта пледом и что-то сжимала под ним. „За хер оно там держится, что ли?“ - мелькнуло в голове Алексея. Каталка с протяжным, рвущим душу скрипом развернулась на одном колесе и покатилась к ошарашенным друзьям.
Волколак оттер Алексея плечом и шагнул навстречу.
Голова сидящего в кресле, до этого безвольно болтавшаяся, как у паралитика, с заметным трудом поднялась. Тонкие губы землисто-серого цвета разошлись в ухмылке, обнажив мокро поблескивающие беззубые десны.
Плотно зажмуренные веки дрогнули, под ними заходили белки глаз, как будто несчастный пытался осмотреться.
Приглядевшись внимательнее, Алексей заметил крошечные белые точки по краям век - давно заросшие шрамы от хирургических ниток, которыми были зашиты глаза страдальца.
Каталка, надрывая нервы и слух скрипом, как от ржавого ланцета по поверхности операционного стола, подкатилась практически вплотную к стоящим плечом к плечу друзьям.
Плед, зацепившийся за что-то на полу, сполз, открыв картину еще более жуткую, чем верхняя часть туловища, истыканного иглами. Ног у сидящего в кресле не было. И ребенком он казался, вовсе не потому что был мал. Просто части туловища, примерно от пупка и ниже, не было, как и ног. Там в страшном переплетении скручивались металлические конструкции, покрытые то ли ржавчиной, то ли засохшей кровью, и тонкие, некогда прозрачные трубки, по которым что-то, пульсируя, двигалось вверх и вниз. Бурая масса неясного происхождения прикрывала места соединения металла и полимера с живой плотью.
Сидящий в кресле человек с лязгом и долгим, протяжным утробным стоном поменял положение, упершись руками в сидение каталки так, чтобы стать хотя бы немного выше. Металлопластиковая конструкция, заменившая ему часть кишечника и ноги, случайно зацепилась за торчащий из подлокотника винт, отчего существо вздрогнуло всем телом, по лицу его, и без того изможденному и перекошенному страданием, прокатилась судорога боли.
Он поднял руки и протянул их навстречу друзьям, завороженно наблюдающим за всеми его передвижениями.