Быстов не отреагировал на «скотину». Наоборот, успокоился, даже сник. Уселся снова за стол, переложил с места на место два монитора: плоский и «линзу».
– Тебе не понять… тебе не понять. По-твоему, комфорт – важнее. Чтобы не дай бог не оцарапаться. Чтобы все жили в мире. И если ножку сломал – сразу все принципы побоку, беги к Пандему… Он, кажется, хитрее поступил. Он тебя к нам привёл, а ты и не догадался.
Ким на секунду задумался. Быстро – почти автоматически – проследил в обратном порядке всю цепочку своих решений за последние три дня.
– Когда он ногу сломал?
– Вчера, говорю.
– Отпадает, – сказал Ким, пытаясь скрыть облегчение. – Я ещё позавчера выкачал карту и просчитал дорогу к вам… Да и Пандем не станет водить меня, как куклу. Это всё ваши апокалиптические фантазии.
– Ну, раз не привёл, то и хорошо, – сказал Быстов, глядя в одно из окошек, грязное, с лоскутиками паутины. – Да и забыл ты свои хирургические умения. Двадцать пять лет нет практики – всё, сливай воду…
– Хорош болтать, – сказал Ким раздражённо. – Показывай, что там с Димкой твоим?
* * *
Димке можно было дать лет шестнадцать с виду. Лицо его было цвета слоновой кости, а на лбу сотней булавочных иголок лежал пот.
– У вас анальгетики есть? Хоть что-нибудь?
– Водка.
– Идиоты. Ч-чёрт… Я позову Пандема.
– Убью, – шёпотом сказал лежащий Димка.
– А как мне править? Как? Как в тринадцатом веке – без наркоза?
– Есть ещё травка, – сказала баба Мела, которой было лет восемьдесят и которая на самом деле звалась Мелани Смит.
– Травка, – сказал Ким. Подумал и выругался – как когда-то в операционной; сразу сделалось легче. И сразу стало ясно, что произойдёт в ближайшие полчаса.
– Двух здоровых мужиков. Спирта. Бинтов. Гипс готовьте. И заберите всех баб отсюда. Вообще все лишние – выйдите…
Быстов стоял в углу. Киму не было времени анализировать, как именно хозяин не него смотрит и что у него на уме.
* * *
Часа через два пацан уснул наконец – с нормальным пульсом, с наконец-то порозовевшим – от алкоголя – лицом.
По дороге от дома к ратуше встречные – а их было много, видимо, новость распространилась – косились на Кима с удивлением и опаской.
Быстов снова привёл гостя в свой кабинет. Со зверским выражением лица вытащил из шкафчика большую бутылку с длинными стеблями зверобоя в прозрачной жидкости цвета некрепкого чая:
– Ну…
Выпили молча.
– Он тебе сын? – спросил Ким.
– Ага.
– Сколько ему?
– Пятнадцать.
– Молодец…
– Знаю, – сказал Быстов, и в одном слове послышалась такая похвальба и гордость, которую редкий хвастун втиснет даже в длинную тираду.