А с любопытством я его слушала потому, что «голубки» с трогательной лаской обращались друг к другу так: «зайчик», «рыбка», «птичка», «котик», «козочка». Упоминались и прочие милые зверюшки. Складывалось впечатление, что мой шеф и его пассия устроили своего рода состязание: кто придумает нежных прозвищ больше и пикантнее, но произносят их, заглядывая в лежащий перед каждым листок с заранее подобранными словами. Перечислялись исключительно представители фауны: животные, рыбы, птицы и даже пресмыкающиеся. Прямо зоосад какой-то. И никаких тебе банальных «милых», «дорогих», «любимых», «единственных». Исключительно звериная тематика. От нечего делать я принялась было считать названных представителей фауны, но на «лягушонке», который последовал в ответ на «хомячка», споткнулась, живо представив, как общение этих двоих должно было бы выглядеть в натуре.
Наконец Ямской, мое отношение к которому за последние несколько минут значительно изменилось — я поневоле начала воспринимать его как «младшего брата по разуму», — несколько виновато сообщил:
— Мышонок, только я сегодня ненадолго. В восемь у меня важная встреча. Зато через полчасика я уже буду у тебя. Сейчас кладу трубку и сразу же выезжаю.
А я уже начала опасаться, что, увлекшись зоологией, шеф начисто забудет про Шапочникова, который вечером намеревался его посетить. Но дружба перевесила.
Удостоверившись, что «мелкий грызун» хотя и дуется, но переубедить своего двуногого друга не пытается, я с облегчением сдернула наушник и, подождав пару минут, вошла в кабинет. Шеф как раз отнял трубку от уха. Водрузив ее на рычаг, он поднял на меня слегка очумелые глаза и вопросительно помычал.
— Владимир Семенович, — я разглядывала Ямского с любопытством, прикидывая, как бы ему пошел хвост, рога и прочие анатомические особенности только что названных многочисленных представителей животного мира, — вы не возражаете, если я ненадолго отлучусь? По личным делам.
Не знаю, как на хомячка, но на сенбернара Ямской точно немного смахивал.
— Оленька, никаких проблем. Знаете, можете вообще сегодня пораньше домой уйти. Прямо сейчас, скажем.
— Но ведь я могу вам понадобиться… — возразила я неуверенно.
Ямской, который сам собирался через минуту свалить к своему «мышонку», был настроен благодушно.
— Я сейчас тоже уезжаю, — признался он. — Сегодня уже не вернусь. Пользуйтесь случаем, только приемную на ключ закройте.
— Слушаюсь, шеф! — неожиданно для себя рявкнула я по старой привычке. Разве что по стойке «смирно» не вытянулась.
Директор воспринял столь военизированную реакцию на полученное от начальства указание как остроумную шутку.