Я знала, что Аникина не откажется. Женщина в любой ситуации остается практичной и думает прежде всего о детях.
Она молчала, недоверчиво глядя на меня. Я без особых церемоний достала из сумочки деньги и положила их на холодильник, около которого стояла.
— Они ваши, — негромко сказала я.
В лице Аникиной что-то дрогнуло. Она обвела нас взглядом, словно только что увидела, и неуверенно произнесла:
— Я не понимаю, что вам нужно…
— Сынок-то где, в садике? — вдруг спросил Борзой и, получив в ответ утвердительный кивок, деловито продолжил: — Слушай, Галина, Алексей-то, как в пятницу ушел, так больше дома и не появлялся? И не звонил, нет?
Аникина пристально посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Губы ее задрожали.
— А попытайтесь вспомнить, — как можно мягче сказала я, — он не рассказывал, куда и с кем уезжает? Вообще о своих ближайших планах?
— Он никогда не рассказывал о своих делах, — глухо ответила вдова. — Он очень серьезно к работе относился. Можно сказать, мне не доверял…
— Когда вы узнали, что Алексей…
— В субботу утром, в десять часов, — быстро сказала она. — Мне позвонили из прокураторы и попросили приехать в морг… — Глаза ее наполнились слезами.
— А столь долгое отсутствие мужа вас не насторожило?
Галина опять покачала головой и горько сказала:
— Он отсутствовал почти всегда. Все это мне надоело. В тот день я предупредила мужа, что, если ничего не изменится, то нам придется расстаться… — она криво и страшно улыбнулась. — Вот и расстались…
Мы с Борзым переглянулись. Возникшая в комнате пауза была совершенно невыносимой. И я опять заговорила:
— Когда вы приехали в морг и увидели мужа… Вам что-нибудь показалось необычным? Может быть, что-то бросилось в глаза?
Аникина непонимающе уставилась на меня.
— Необычным… — прошептала она. — Разумеется, мне все показалось необычным… Я привыкла видеть своего мужа живым…
— Я понимаю… И все-таки, может быть, припомните какие-то частности?
Опустив бессильно плечи, Аникина стояла передо мной, медленно выталкивая из себя слова непослушными губами:
— Он весь был какой-то другой, понимаете? Лицо, руки… Руки у него были обожжены… и шея тоже… Мне сказали, что его ударило током… И еще он весь был грязный — куртка, брюки…
— Грязный?
— Да, в пыли, в грязи… Как будто лазил в каком-то подвале… Но мне сказали, что его нашли за городом. Может быть, он перемазался в земле?
— Где сейчас эта одежда? — спросил Борзой. — Можно на нее взглянуть?
— Я… я не знаю, — беспомощно произнесла Аникина. — Я была потом сама не своя. Всем занимались ребята, его сослуживцы…