Директор цирка был в панике. Мало того, что тарасовские бандиты, цепные псы Мандарина — Киврина, едва не покрошили нас в лапшу, так еще и какие-то московские воротилы наркобизнеса, пусть и с очень вежливыми голосами, домогаются его, ни в чем не повинного честного человека, радеющего за цирковое искусство! Мне стоило немалых трудов объяснить своему клиенту, что означает этот звонок.
Параллельно мне подумалось, что, не будь меня при Федоре Николаевиче, он давно бы наглупил и обрек себя на смерть. Так что в этом плане деньги, выплачиваемые им мне, окупались всецело. Непонятно только, почему вдруг такую трогательную заботу о Федоре Николаевиче проявил Троянов… Ведь он, помнится, лично порекомендовал директору цирка нанять меня в качестве охранника.
Я посоветовала Федору Николаевичу позаимствовать у пензенских начальников автотранспорт. Он был в прекрасных личных отношениях с министром культуры губернии, и тот снабдил его служебной машиной, выписав доверенность сроком на два дня. За руль, впрочем, села я.
Капсула была тщательнейшим образом спрятана под задним сиденьем. Риск был громадный: если бы нас задержали с таким грузом, то мало бы нам не показалось… Но я надеялась, что нас даже осматривать не будут, если остановят. Все-таки документы у нас в идеальном порядке, к тому же личная виза мэра Пензы имелась, а если что — можно было бы приплюсовать бумажку с портретом Франклина, которая действует на наших постовых сильнее всего.
Но товар следовало доставить во что бы то ни стало. Не в первый раз в своей карьере мне поневоле приходилось везти крупную партию наркотиков, но этот случай был особенным. К тому же Нуньес-Гарсиа паниковал, и я не раз пожалела, что со мной — он, а не, скажем, совершенно непроницаемый, хладнокровнейший Чернов.
Федор Николаевич со страху выпил и полдороги от Пензы до Москвы — а мы ехали больше шести часов, с полудня до семи вечера! — трендел о том, что он ни при чем, что его вовлекли и… в общем — «не виноватая я, он сам пришел».
— Нет уж, Федор Николаевич, раз вошли в дело, то теперь никуда не денетесь, — холодно сказала я. — В конце концов, не я же предложила вам участвовать в транзите наркотиков.
— Мне никто не предлагал. Если бы! Меня просто поставили перед фактом, и все тут. И попробовал бы я что-нибудь возразить. Да меня тотчас же переработали бы на удобрения! А по меньшей мере — просто убрали бы с поста директора. Как Тлисова.
— А кстати, где сейчас этот пресловутый Тлисов? Кажется, по своему цирковому амплуа он был клоуном, так? — припомнила я слова собственной тетушки, которая, по ее же утверждению, знала Тлисова.