— Когда же мы наконец по-человечески заживем? — обратился тот из них, что казался повыше и покрепче, к тому, что пониже и похилее. — Надоели мне эти алкаши!
— Никогда, — последовал ответ. — Наркоманы — с одной стороны, конечно, создания более утонченные, чем алкаши, но с другой — такие же отбросы общества. А чтобы по-человечески зажить, человеком быть надо, с головой дружить. А твоя голова где? Проколол ты свою башку вместе с венами!
Но молодой человек, которому надоели алкаши, больше не слушал приятеля, и вряд ли его теперь интересовала человеческая жизнь. Внимание наркомана переключилось в другую сторону.
— Витек пришел, — молвил он. — Дозняк привез.
Услышав эти слова, другой наркоман отыскал взглядом Витька, которым, как мне стало ясно секундой позже, являлся телохранитель Сергея Александровича, и бросился к нему с распростертыми объятиями. «Витек» вежливо отстранился. Я нажала на диктофоне на «play».
— Привез? — голосом, дрожащим от нетерпения, задал вопрос наркоман.
— Привез.
С этими словами телохранитель Животина засунул руку в карман джинсов. Я сделала вид, что рассматриваю плеер, а сама тем временем зафиксировала момент передачи Зноевым наркоманам двух стеклянных ампул.
— Хороший? — озабоченно поинтересовался наркоман, мечтающий жить по-человечески.
«Витек» кивнул.
— Люди просили передать, не пожалеешь! Ну все, я пошел.
Сказав это, «Витек» встал на ноги, резко развернулся к выходу и зашагал прочь.
— Где баяны? — спросил высокий и плечистый наркоман.
— Здесь они, здесь, родимые! — сладостно улыбаясь, приговаривал его приятель, доставая из кармана рубашки одноразовые шприцы.
Я решила заснять момент, когда наркоманы будут впрыскивать себе в вены наркотик. Тем временем некоторые обитатели притона принялись укладываться спать. Только сейчас я заметила, что в одном из концов подвала имеется небольшая дверца, ведущая в некое помещение, откуда алкоголики и наркоманы выносили матрацы, которые правильнее было бы назвать кучей лохмотьев.
Наркоманы закатали рукава, надломили ампулы, откачали из них шприцами раствор и ввели иглы в вены. Кадр следовал за кадром.
— Где же приход? — озадаченно спросил тот, что пониже и пощуплее, несколько секунд спустя.
— А черт его знает, — задумчиво почесал затылок его приятель. — Может, героин левый попался?
— Если так, Витьку больше не жить! Пусть он хоть в тысячу раз здоровее меня!
В этот момент из дальнего угла подвала раздался истошный вопль дяди Сережи:
— Караул! Грабят! Милиция! Пацаны! Грабеж средь бела дня!
Дядя Сережа выскочил на середину подвала, прямо под круг света, образованный лампой. К груди он прижимал початую бутылку портвейна. Я подумала, что «белый день» давным-давно закончился.