Работники ресторана отнеслись к происшествию философски: потеряв богатого клиента, они не стали вымещать на нас досаду, а просто постарались с нас побольше содрать.
Когда я усадила Овалова обратно за столик и попыталась с помощью салфеток остановить кровотечение, к нам подошел официант и с глубочайшей скорбью провозгласил:
— Мадам! Ваш счет!
Я взглянула. От итоговой цифры закружилась голова. Но официант знал, что я не стану ее оспаривать. Получив деньги, он слегка поклонился и деликатно попросил:
— Постарайтесь не задерживаться, мадам!
Мы и не собирались задерживаться. Задержал нас конопатый доброволец, который вдруг плюхнулся за наш столик, размахивая руками и хохоча. Полученный от Овалова пинок, оказывается, здорово взбодрил его, поднял настроение и дал ту полноту ощущений, которой ему так не хватало в этом чопорном заведении.
— Ну, ты молоток! — сказал он Овалову и, с восхищением посмотрев на меня, добавил: — И баба у тебя — класс! Слушай, а давай выпьем! За встречу!
И он тут же привел свое намерение в исполнение, схватив со стола бокал, в котором плескался не выпитый Оваловым херес. Он осушил его одним махом, до дна. Затем он на мгновение застыл и побледнел. Глаза у него вдруг сделались белыми и незрячими. В руке хрустнул и рассыпался бокал. И тут же конопатый страшно захрипел и упал лицом на стол.
Какая-то женщина истерически закричала. Компания конопатого повскакала с мест и окружила его бездыханное тело. Кто-то потребовал врача. Но с первого взгляда было ясно, что врач здесь уже не нужен.
Я посмотрела на Овалова и поразилась происходящей с ним перемене. Он стремительно трезвел. Лицо его тоже побледнело и покрылось каплями холодного пота. В глазах мелькнул нечеловеческий ужас.
— Они здесь! — простонал он, хватаясь рукой за горло. — Господи, они уже здесь!
— Кто они? — поинтересовалась я.
Овалов взглянул на меня, не узнавая.
— Прочь отсюда! — пробормотал он и, пошатнувшись, встал.
У него был такой вид, что никто не пытался нас задержать. Мы покинули ресторан и вышли на проспект. Овалов был в панике. Его трясло.
— Объясни же, наконец, что происходит! — потребовала я.
Он взглянул на меня со смертельной тоской.
— Они все-таки нашли меня, — горько сказал он. — Я погиб.
— Да кто это «они»? — спросила я. — Твоя наркомафия, что ли?
Он обреченно махнул рукой.
— Какая наркомафия! Это все были цветочки… Слушай, нам надо немедленно скрыться!
— Ну, пошли, — сказала я. — У меня за углом машина.
Мы вернулись во двор, где стоял «Фольксваген». Овалов беспрестанно озирался. Сев в машину, он потребовал: