— Да это однокурсница моя, — дрожащими губами проговорила Ольга. — Мы сегодня вместе утром зачет сдавали. Да она и сейчас здесь!
— Покажешь, — потребовала я. — Выловишь после концерта, что хочешь делай, но, когда мы с Митей подойдем к тебе, она должна быть рядом.
— Х-хорошо, — пролепетала Ольга. — Так вы действительно думаете, что Митя приходил ко мне в тот вечер? Что его кто-то разыграл?
— Я не думаю, я это знаю, — со вздохом проговорила я. — Но этот розыгрыш вполне мог закончиться смертью твоего приятеля, и ты бы рыдала на похоронах, глядя на его распухшее от пребывания в волжской воде тело. Еще, кстати, тобой не оцененное.
За дверью загрохотали аплодисменты. Я кивнула Ольге и ринулась в зал.
К счастью, на «бис» ничего не стали исполнять, и через две минуты я уже была за кулисами.
— Восхитительно, Дима! Ты был просто великолепен, — скороговоркой проговорила я, подскочив к Корнелюку. — Давай я тебе помогу переодеться.
Дмитрий Владимирович еще не пришел в себя после концерта и находился в каком-то эйфорическом состоянии. Он даже не обратил внимания на косые взгляды в мою сторону, когда я помогала Мите стянуть с него фрак и напялить «гражданскую» одежду.
Корнелюк продолжал витать в облаках и что-то напевать. Единственная осмысленная фраза, которую он произнес, была такой.
— А как сегодня замечательно прозвучал Стравинский! — проговорил он, вдруг остановившись, когда мы с ним под руку выходили в фойе.
— Божественно! — торопливо подтвердила я, нашаривая глазами в толпе Ольгу.
Ага, вот ее кофточка в крупный горошек слева. И рядом с ней какая-то девушка. Ольга поймала мой взгляд и едва заметно кивнула.
— Замечательно, — проговорила я, покрепче ухватив Митю за локоть и придавая нашему движению верное направление. — Ольге тоже очень понравилось.
— Ольге? Правда? — расцвел Митя. — Не может быть! Откуда ты знаешь?
— Она сама мне сказала, — ответила я. — Мы перекинулись парой слов в перерыве…
Но тут дорогу нам преградила Мария Ахметовна. Богомоленко с восхищением смотрела на Дмитрия. Не в силах сдержать восторга, она обвила его шею руками и смачно поцеловала в щеку.
— Мама, ну что вы! — смутился Митя. — Я рад, что вам… что тебе понравилось…
— Это был лучший день в моей жизни, — проговорила Богомоленко, сморкаясь в платочек. — Знаешь, сынок, ты прости меня, если сможешь, но…
— Мама, пожалуйста, не надо, — попросил ее Митя, видя, что Мария Ахметовна намерена прилюдно разрыдаться. — Давайте я как-нибудь к вам приеду и мы обо всем поговорим. Хотите, в выходные?
— Твой отец был слишком властным человеком, — не обращая внимания на слова сына, продолжала Богомоленко. — Я быстро поняла, что мы с ним не уживемся, но он меня не отпускал. Я хотела уйти вместе с тобой, но он заявил: только через мой труп! Сына, мол, не отдам. И я ушла одна. Он не дал мне ни копейки, представляешь! Сказал: убирайся, если хочешь, но от меня ты ничего не получишь. Ведь мы с ним даже не были расписаны!