Ирина с ужасом думала о барьере, разделяющем её и Гура. Это было даже хуже, чем если бы он – или она – улетели на Луну или на Марс. Невозможно. Никогда. Никогда?
После очередного урока литературы, Гурьев не ушёл вместе со всеми – остался. Сидел, выложив на парту удивительно красивые руки – ухоженные, с широкими запястьями, узкими сильными ладонями и длинными пальцами, смотрел в окно, с каким-то странным, отстранённым выражением лица. Она так любила на него смотреть. Всегда. Эти руки… Ирина не выдержала, оторвала от журнала глаза:
– Ты что-то хотел спросить, Яша?
– Не спросить. Предложить, – Гурьев поднялся, подошёл ближе, уселся на первую парту – прямо перед её лицом. – Давайте, я вам Москву покажу?
– Я родилась в Москве. И, кажется, неплохо знаю город, – на её щеках выступил румянец.
– Ну и что? – Гурьев пожал плечами. – Я покажу вам мою Москву. Она ведь у всех разная, так?
– Яша, я… Я не смогу. Я очень занята.
– Это неправда.
– Яша, – Ирина поднялась. – Пожалуйста, не надо.
– Я буду вас ждать ровно в шесть у входа в Манеж со стороны Кремля.
– Яша, это невозможно. Я не приду.
– Почему?
– Ты прекрасно понимаешь, почему.
– Нет.
– Потому, что ты – ученик, а я – учитель. – Хотя бы формально, подумала она.
– Мне нравятся ваши уроки, Ирина Павловна. Вы очень стараетесь, и вы – умница. Но вы совершенно не чувствуете историю вокруг себя. Вернее, боитесь чувствовать. А ведь литература без истории невозможна. И без истории, и без историй. Умение рассказывать историю – это очень, очень важно. Давайте, я вам немножко помогу.
– Это – единственная причина для встречи?
– Это не причина. Это повод. И мне представляется глупым и бессмысленным это скрывать.
– Я прекрасно понимаю, что со сверстницами тебе скучно, Яша. Но я – тоже неподходящий… объект. Потому что это школа, и…
– И всё? Или есть ещё что-то?
– Послушай, кто дал тебе право так со мной разговаривать?!
– Вы.
– Да? Неужели?! Когда же?!
– Не думаю, что нужно уточнять. Не думаю. Вот совершенно. Но вы не можете сделать первый шаг, и его делаю я. Как и положено мужчине.
– Это всё совершенно не так. Абсолютно. Я не знаю, с чего ты это взял, зачем ты всё это придумываешь, мне совершенно…
– Т-ш-ш.
Гурьев вдруг взял Ирину за руку и вывел из-за учительского стола, – очень осторожно, но так, что у неё даже не возникло мысли ему воспротивиться. Притянул её к себе и закрыл Ирине рот ладонью, – она замолчала от неожиданности. Нежно-нежно провёл пальцами по лицу девушки, чувствуя, как она всем телом вздрагивает от его прикосновений, и сказал шёпотом: