Единственное, что я могла себе позволить, — это отодвинуться от моего назойливого ухажера.
Не уходить же, позволив ему считать себя сильным.
Он засопел. Я поняла, что, отодвинувшись, его обидела. И сейчас он начнет громко выражать негодование на единственно доступном для него языке.
Так и случилось. Переводить его речь было довольно трудно.
Но я попробую.
«О, великолепнейшая из дам моего сердца, неужели мой аромат вынуждает вас так сразу оставить меня в безнадежной тоске одиночества? Я обижен вашим невниманием, и мне тяжело воспринять отказ дальнейшего диалога с вами, смирившись до…»
Мой рыцарь от гнева и спиртного был красным, и глаза его угрожающе вращались. Спутники застыли, с интересом ожидая дальнейшего развития событий, явно рассчитывая, что он вмажет мне по зубам.
Похоже, он внял им более, чем голосу рассудка.
Он засучил рукава и, крякнув для пущей острастки, схватил меня за воротник, попытавшись поднять со скамьи.
Я не хотела его слишком наказывать. Но из-за неудобства моего положения рассчитать силу удара было трудно, и он получился чересчур сильным.
Бедняга согнулся и, судя по репликам, был не очень лестного мнения обо мне.
Меня это не расстроило. Мой поступок его разозлил. И не только его. Вся компания двинулась в мою сторону с явным намерением научить меня правильному обращению с цветом общества. В это время случилась странная вещь. Между ними и мной с резким свистом пролетела стрела и воткнулась в траву, заставив моих врагов осмотреться. Вокруг не было ни души.
Они остолбенели, уставившись с испугом на стрелу. Кажется, их серьезно напугали.
Мигом протрезвев, мои преследователи смотрели то на меня, то на стрелу глазами, полными непонимания. А непонимание для моих аборигенов было страшнее пистолета.
Поэтому, когда они, не сговариваясь, развернулись и быстро, еще стараясь сохранить свое пролетарское достоинство, семенящими шажками удалились, я рассмеялась.
Я подняла стрелу и внимательно ее рассмотрела.
Потом огляделась. Моя надежда обнаружить доброго Робин Гуда, пришедшего мне на помощь так вовремя, не оправдалась.
Я засунула стрелу в сумочку. Ее конец предательски торчал из нее.
Но я не могла оставить добрую освободительницу валяться на земле.
— Эй! — попыталась я позвать ее владельца. Ответом было молчание.
Я посмотрела в сторону, откуда она прилетела. Никого…
Что ж. Я пожала плечами. Раз мой освободитель предпочитает оставаться инкогнито — его дело.
У меня осталось напоминание о нем в виде этой стрелы. Похоже, она станет мне дорога. Нечасто случается стать героиней такого романтического приключения.