А Сарафанов продолжил:
— Примерно такую сказочку я и ожидал от вас услышать, милейшая Татьяна Александровна. Только вот ваш знакомый скоро расскажет нам всю правду. И вы даже можете поприсутствовать при этом рассказе, если пожелаете. Не могли бы придумать что-нибудь поинтереснее?
Я утвердилась во мнении, что интеллигента пытали, чтобы выбить из него показания. Только какую правду он мог им рассказать, если человек действительно спал себе мирным сном, никого не трогал, а его вдруг выдернули из постели, приволокли сюда и начали выбивать какие-то несусветные показания? Да, несладко сейчас приходится мужику. Ну да чего теперь? Мне о своей шкуре подумать надо. Видать, Сам мне не очень-то верит и сейчас, похоже, даст Игорьку приказ отвести меня в темный чулан с крысами и запытать до смерти, пока тоже не расскажу всю «правду», точнее, то, что они хотят от меня услышать.
Я решила прекратить выпендриваться и говорить все начистоту:
— Короче, так, вы можете мне не верить, но у меня нет надобности скрывать от вас правду. Я намерена рассказать вам все, как есть, а уж вам решать, верить мне или нет.
— Ну что ж, выглядит убедительно. Продолжайте.
И я продолжила. Рассказала, что сама я вовсе не из ментовки, а просто-напросто частный детектив (при этих словах Сарафанов поморщился). Что наняла меня одна особа, имени которой я назвать не могу. И так далее. В общем, более или менее подробно описала все события, начиная с того момента, как я официально начала расследование. Не забыла упомянуть и Кирю с его ребятами, которые приезжали сюда и так и не смогли добыть нужные сведения (Сарафанов снова поморщился). Да, явно не жаловал он подобные службы, независимо от того, частные они или государственные. Я рассказала, как и почему решила, что убийцу, а точнее, его точные координаты надо искать именно здесь. И даже выложила все, что касается моего посещения здешнего архива.
— Я там отложила несколько папок с Сергеями, но ума не приложу, за какого браться первого.
Во время моего рассказа Сарафанов периодически кивал головой, что в моем понимании означало, что он мне верит. Этот маленький большой босс нравился мне все меньше и меньше. То есть не то чтобы вначале он мне нравился сильно. Нет. Но с течением времени он начал меня просто раздражать.
Афганцы — воины-интернационалисты, прошедшие когда-то жестокую и в общем-то бессмысленную войну в Афганистане, в принципе почти все — психически больные люди. Конечно, они ни в чем не виноваты. Как говорится, партия сказала: «Надо», комсомол ответил: «Есть». Их послали, они воевали, многие даже против желания. Но ведь здесь не Афган, а нормальная и относительно мирная жизнь. А у них после той войны крышу снесло, и творят эти бывшие афганцы здесь что хотят. Создали едва ли не бандитскую группировку, заправляют городом, вершат свои темные дела, а прикрываются помощью семьям погибших на войне и благотворительной деятельностью.