Купив чебурек для собаки, я тихо произнесла:
— Ваши игрушки плохо кончились, ребята. У меня для вас очень нехорошая новость.
Федор попытался возразить:
— Какие игрушки?
— С похищением дискет, — сообщила я. — Ты ведь взял ее и отдал вот этой девочке, разве нет? Все было очень тщательно продумано, не спорю. Она приходит под видом нищей, а ты вручаешь ей дискету. И куда вы ее спрятали?
— Нет, — горячо возразил Федор. — Вы ничего не поняли. Ничего этого не было…
— Слушай, давай закончим. Тем более что…
Нет, я не знала, как сообщить ему о гибели отца. Понимала, что сказать нужно, но мне было трудно это сделать. Хотя какое мне до всех них дело?
— Твой отец убит, Федор.
Он качнулся. Глаза его расширились.
— Нет, — пробормотал он. — Вы врете. Вы просто хотите таким способом выведать у меня, где эта вонючая дискета.
— Я не подлый человек, Федор. И, честное слово, мне бы хотелось, чтобы я тебе сейчас наврала. Но… Судя по событиям этого дня, тебе тоже угрожает опасность. И твоей матери. И твоей подружке. Поэтому…
Я осеклась. Он плакал. Девчонка держала его за руку и тихонько гладила его пальцы.
— Ладно, — проговорила я. — Поговорим позже. Когда все утрясется.
Он кивнул. Ему сейчас было совсем не до меня. А как нужно успокаивать детей, я, честное слово, не знаю.
* * *
Я старалась быть незаметной. Они стояли в стороне, и девочка его в чем-то горячо убеждала, иногда посматривая в мою сторону. Собака, пользуясь случаем, пожирала уже пятый чебурек, возбуждая негодование окружающих. Почему-то мое поведение особенно разгневало женщину более чем упитанных размеров.
— Людям жрать нечего, а она собак кормит! — профырчала толстуха.
— Давайте я и вам куплю, — предложила я. Женщина отшатнулась от меня и совсем прогневалась. Я слушала ее тирады вполуха. Мне было не до нее. Меня больше беспокоил мальчишка, стыдящийся своих слез. И его мать, которую запросто могут обвинить в убийстве мужа. Да и старший брат тоже меня беспокоил.
В этот момент я поймала на себе взгляд. Пристальный такой, как бы просвечивающий мои внутренности рентгеном.
Резко обернувшись, я увидела толстуху, только что возмущавшуюся моим поведением. Значит, это она сверлила меня взглядом?
Ну не этот же ханурик в надвинутой на глаза кепке, с поднятым воротником… Ему, судя по его состоянию пропитости, вообще ни до кого нет дела.
«Видимо, показалось», — решила я, бросая взгляд в сторону Таньки и Федора. Они все еще были погружены в обсуждение проблемы с дискетой.
Наконец они перестали совещаться, и девчонка двинулась ко мне.
— А вы не из ПТН? — спросила она.