Женщина молча, сложив руки на груди, смотрела на меня, ожидая продолжения.
— Буду с вами откровенна и от вас ожидаю того же. Есть предположение, что Эрнста Натановича убили.
Мне показалось, что она очень удивилась.
— Вот как? Так вы из милиции? — подумав, спросила хозяйка дома.
— Да, — я достала свои давно просроченные корочки и показала их, не открывая.
Женщина пожала плечами:
— Не знаю. Ничего не могу сказать. А чем вам смогу помочь лично я?
— Исключительно своей наблюдательностью. Вы днем сказали, что работаете в доме Губера три года. Так?
Она пожала плечами:
— Так.
Уставшей за день хозяйке дома было, конечно, не до разговоров. Единственной ее мечтой, наверное, было лечь спать пораньше. И все же ей придется пожертвовать лишними тридцатью минутами сна и потерпеть мое присутствие.
— Вы можете сказать, какие отношения были у покойного с супругой?
— Вас как зовут? — вдруг спросила она.
— Татьяна Александровна. Можно просто Таня.
— Я хочу сказать, Татьяна Александровна, что не надо обладать большой наблюдательностью, чтобы обратить внимание на что-то неладное в их отношениях. Ветреная она. Молодая еще, не нагулялась. Он, конечно, любил ее, что там говорить. И мириться с ее похождениями не хотел. У нас ведь тут деревня. Каждый друг про друга все знает. Тут был слух, что он даже детектива нанимал за ней следить. Только в этом деле разве ж уследишь?
— Я слышала, что она вышла за него замуж из-за денег. Как вы считаете?
— Мое дело маленькое. Пришла — убрала, сготовила, еще дела какие-нибудь.
— А все-таки?
— Да как все считают, так и я. Из-за денег, конечно. Ну и из-за его тогдашнего положения. Он же директором крупного завода был. Она тогда-то не так хвост пушила. А потом предприятие разорилось, все пошло под откос, и он ушел на пенсию. «Мне, — говорит, — нечего больше рабочим сказать».
— Мам, жрать хочу, не могу. Сейчас умру! — с порога закричал мальчуган, терроризировавший котенка.
— Там картошка на плите. Поешь сам. Видишь, у меня люди.
Мальчуган загромыхал посудой.
А Нина Ивановна продолжила:
— Вот тогда она совсем и разгулялась.
— А как вы считаете, могла Ирина Анатольевна убить своего мужа?
Она покачала головой:
— Ой, не знаю. Чего не знаю, того не знаю. Чужая душа — потемки.
— Еще вопросик можно?
— Да чего же. Спрашивайте, конечно.
— Он умер в кабинете, в кресле, внезапно получив большую дозу облучения. Вы ведь в кабинете его тоже убирали, так?
Она кивнула.
— Может, вы заметили, что какая-то вещь исчезла, например?
Нина Ивановна задумчиво пожала плечами:
— Вроде ничего не пропало. Правда… Но, может, мне это и показалось.