— Нет, лейтенант. Не смотрите, — он всхлипнул, по обожженному лицу покатились слезы. — Мак не вытянет.
— Он жив? — спросила Буккари. Честен кивнул и, поднявшись, обнял ее за плечи.
Она вырвалась и опустилась рядом с умирающим. Слева от капрала лежал погибший вождь. Оба воина, соединенные смертью, были накрыты одним пончо. Черные глаза Браана невидяще смотрели в голубое небо, и, когда Буккари присела, Синий Нос наклонился к другу и закрыл их. При этом то он, то Тонто насвистывали пронзительную скорбную мелодию.
Макартур еще дышал, грудь его с хрипом вздымалась и тут же опадала. Шал склонилась над капралом. Он моргнул, взгляд стал осмысленным, голова чуть наклонилась. Рука шевельнулась, но поднять ее у него не хватило сил.
— Держи… — выдохнул он. — Шал… держи… мою… руку, — из глаз покатились слезы, лицо дрогнуло. Буккари прижала его ладонь — шершавую, мозолистую и сильную — к своей щеке.
— Позволь… дотронуться… до тебя… — прошептал он. Она потерлась щекой о его слабеющие пальцы.
— Мак… — рыдания не давали ей говорить. — Мак… я…
— Честно… Шал… ты… очень красивая… — его рука сжала ее запястье, и серые глаза погасли.
Кассиопея Квинн стояла на новой планете: чувство утраты отступило, сменившись другим — решимостью. Впереди ее ждала работа, не самая простая, на новой планете с безграничным потенциалом. Разве не об этом она мечтала, и не к этому ее готовили? Вот только о гравитации позабыла — сердце с трудом качало кровь, ноги налились свинцом, в голове шумело, а еще — было холодно. Терпение, напомнила она себе: прошло всего лишь две недели с тех пор, как они высадились здесь.
— Как дела, командор? — спросил Годунов. Они только что закончили проверку оборудования станции, размещенной у озера. — Вы что-то побледнели.
— Все нормально, Нес, — ответила Квинн. — Немного устала.
— Надо бы вам сделать передышку и расслабиться, — сказал он. — Вы измучили себя работой. Полюбуйтесь лучше пейзажем.
Он указал на заснеженные горы и нависающие ледники. Встревоженные их появлением бронзово-коричневые утки пронеслись над водной гладью и поднялись в воздух, громко сообщая о своем недовольстве; из воды выскочила крупная рыбина и с плеском вернулась в родную стихию.
— Ты прав, но я слишком возбуждена, чтобы расслабиться, — ответила женщина.
Они прошли чуть дальше по берегу, пока не обнаружили поросший леском мыс, защищенный от холодного ветра скалами. Вот он, поселок. Чуть повыше песчаного берега на согретой солнцем траве сидели Катеос и Доворнобб, оба без шлемов. Доворнобб помахал рукой.