Пока я открывала дверь ключом, слышала, как из соседней квартиры доносились звуки громко работающего телевизора. Естественно, там соловьем заливался Орфей российской эстрады — Толя Васков. Если бы не этот чертов певец, то, возможно, мне бы удалось избежать нападения в собственном подъезде. А мужик словно нарочно подгадал — ждал меня, зная, что все будут торчать перед телевизором. Ни во дворе никого не было, ни в подъезде. В другое время можно было бы опросить старушек у подъезда и составить хотя бы примерный словесный портрет этого подонка. А так…
Я снова вздохнула, и мои ребра отозвались глухой болью. Дверной замок наконец поддался, и я толкнула дверь. Надеюсь, здесь-то меня никто не поджидает. На всякий случай я постояла некоторое время в прихожей, прислушиваясь. Но понятно было, что больше нападений на меня сегодня не ожидается. Хватит и одного.
Все тело болело и ныло, но я ощущала, что это всего лишь последствия побоев. Никаких переломов и серьезных травм я не получила, знала по опыту. И одно это обстоятельство уже придало мне сил.
Первое, что я сделала, — разделась и отправилась в душ. Вся одежда, что была на мне, тут же отправилась в стиральную машинку — блузка и юбка запачкались в грязи и в крови. Взглянув в зеркало, я увидела, что разбита правая бровь, кровь течет из носа и изо рта. Проверив зубы и убедившись, что все они на своих местах, я ополоснула лицо прохладной водой и залезла в ванну.
* * *
После душа мне немного полегчало, по крайней мере, тело перестало ныть и не болела каждая его клеточка. Лицу, конечно, досталось больше всего — разбита бровь, нижняя губа, подбит левый глаз.
«Ну да ничего, до свадьбы заживет», — успокоила я себя. А поскольку замуж я пока не собиралась, то, даже если заживать будет долго, все равно к свадьбе успеет.
После душа, еще не одевшись, я снова тщательно ощупала себя, проверяя, нет ли переломов. К счастью, все оказалось в целости, правда, не очень в сохранности, но это пройдет.
Свой план относительно ночного похода в офис «Рубина» я не оставила, несмотря ни на что. Теперь тем более я не намеревалась предоставлять Виталию Владимировичу возможность уничтожить доказательства своей вины. В том, что они у него были, я уверилась на сто процентов.
Интересно только: откуда Остапчук узнал о моем разговоре с Анной Владимировной? Неужели она сама, придя домой, тут же сообщила ему о том, что я пыталась выведать у нее кое-какие сведения? Или же он все-таки видел, как женщина садилась в мою машину?
«Хотя это уже не имеет принципиального значения», — решила я. Главное теперь — достать доказательства. И сегодня ночью они у меня будут. Я вполне осознавала опасность ночного проникновения в офис «Рубина», но иного выхода у меня просто не было. Законным путем я просто не смогу ничего доказать. Ни свидетелей, ни улик против нападавшего у меня не было. Я даже не смогу описать его. А если слова относительно дел «Рубина» — это всего лишь слова? Я как юрист не могла не понимать, что они также не являются основанием для обвинения Остапчука.