В этой даме я без труда узнала ту красивую попутчицу, с которой мы вместе летели из Парижа.
— Аркадий велел мне забрать документы, — срываясь на визг, кричала она, — если не верите, позвоните ему.
— Ты нам мозги не компостируй, — со злобой прорычал Бобер, — Гарулин не знал, где бумаги.
— Не знал, да узнал, — с вызовом сказала красотка. — Ну ты, кретин, убери лапы, — вырвалась она от Бобра, попытавшегося ухватить ее за руку.
— Ну, хрен с тобой, — немного смягчившись, пробурчал Бобер. — Порешим так… — Он почесал затылок. — Ты, Малыш, садись с этой фифой, а я поеду следом.
— Еще чего, — возмутилась «фифа», смерив высокомерным взглядом Малыша.
— Сейчас ты нам не указ, — твердо произнес Бобер, — или он поедет с тобой, или давай сюда папку!
— Щас прям, разбежалась, — задиристо хмыкнула дамочка, но в ее тоне почувствовалось некоторое колебание, как будто она все еще хотела выдержать роль гневной и взбалмошной Афродиты, но не была уверена, что это ей до конца удастся.
— Ты думаешь, мы с тобой здесь цацкаться будем? — с нескрываемой угрозой спросил Бобер и, кивнув Малышу, скомандовал: — Забери папку!
— Ладно, ладно, — с примирительной интонацией согласилась дамочка, — только пусть он садится за руль.
Малыш, кинувшийся было к ней, замер в нерешительности и вопросительно посмотрел на командира. Тот немного подумал и согласился.
— Садись.
На заднем сиденье «БМВ» я увидела Лысенко, безучастно смотревшего прямо перед собой.
Вот откуда братва узнала про абонентский ящик! Интересно, что они теперь сделают с Лысенко? Сам, дурак, напросился, я же его предупреждала! До вожделенной папки оставалось несколько метров, которые, однако, грозили растянуться в солидный отрезок. Необходимо что-то немедленно предпринять, иначе заветная синяя папка окажется в руках у Гарулина.
«Выскочить, вырвать папку, раскидать всех?» — молнией пронеслось у меня в голове. Но красотка уже опустилась на сиденье «Рено», за руль которого садился Малыш.
Бобер двинулся к «БМВ».
— Двигай к офису, Малыш, — крикнул он вслед своему напарнику.
Вскоре кортеж, обогнув привокзальный сквер, особую прелесть которому придавал не устранимый, очевидно, ни при каких обстоятельствах памятник Железному Феликсу, двинулся по Московской.
Я плелась в арьергарде, составляя не запланированную прочими участниками часть этого кортежа. Нельзя допустить, чтобы папка попала в офис. Остается одно — заполучить документы по дороге или у самого офиса, когда Андреева выйдет из машины.
Красно-синяя кавалькада свернула на Астраханскую и стала набирать скорость. Вдруг головная машина, вместо того чтобы ехать прямо, сделала неожиданный маневр и, развернувшись на ближайшем перекрестке, двинулась в обратном направлении.