Я буду их кормить, менять им пелёнки, а купать я их буду всех вместе в специальной большой детской ванночке, а потом заворачивать в огромное белое полотенце и щекотать за животики и крохотные пальчики. Меня будут называть няня Дикси, все малыши будут меня обожать, и любой из них будет немедленно переставать плакать, стоит мне взять его на руки.
Я подумала о Мэри. Мне хотелось, чтобы она тоже перестала плакать. Она не умела по-настоящему играть и веселиться. Она боялась испортить этого страшного пластмассового младенца. Я вспомнила своих старых Барби. У всех у них были рваные платья, стрижки, как у скинхедов, и несмываемая татуировка гелевой ручкой. Может быть, Мэри бы понравилось играть с ними. С ними совершенно не нужно было думать о том, как бы их не испортить.
Я порылась в своей коробке и вытащила целую охапку этих Барби. На кухне Рошель чистила свои красные замшевые туфли.
— Ага, надоело играть с настоящими младенцами? — сказала она. — Наконец-то мы снова видим нашу безмозглую Дикси, которая, как всегда, играет в куколки.
— Я с ними играть не собираюсь, — сказала я надменно. — Думаю, они могут понравиться моей подруге Мэри. Я хочу научить её играть.
— Ты что, воображаешь себя Мэри Поппинс, на фиг? — с издёвкой спросила Рошель. — И это вообще-то не твои Барби, а мои, и ты мне их всех перепортила. Что у них с волосами? Ты их что, обстригла?
— Заткнись, а то я тебя обстригу, — пригрозила я и бросилась к задней двери, пока она меня не поймала.
Я залезла на стену, сжимая в одной руке Барби, как какой-то нелепый букет. На качелях Мэри не было. Пластмассового малыша в коляске тоже не было. Сад был пуст.
Я сидела на стене, болтала ногами и ждала. Потом мне надоело ждать. Я решила рассадить Барби в кружок в саду у Мэри прямо за калиткой — с поднятыми руками, как будто все они машут ей в знак приветствия. Это будет здорово, и она посмеётся, когда их увидит.
— Эй, ты что тут делаешь?
Я так удивилась, что так и села. А потом посмотрела наверх. Щеки у меня горели. На меня смотрел человек с огромными страшными ножницами в руке. Я взвизгнула.
— Ну-ну, все в порядке. Не пугайся. — Он заметил, что я уставилась на его чудовищные ножницы, и бросил их на траву. — Не гляди так, это просто садовые ножницы. Моя маленькая дочка тоже их боится.
— Вы папа Мэри? — спросила я.
— А ты знаешь мою Мэри?
Я кивнула, но не стала говорить, что мы с ней дружим, — не хотела доставлять ей неприятности. Но папа Мэри улыбнулся, нагнулся ко мне и помог встать. Барби вздрогнули и все одновременно упали в обморок.