Я со всех ног спешила на встречу с Валентиной Багрицкой.
Кроме естественного желания быть пунктуальной, я вдобавок еще и умирала от голода.
Может быть, в кафе с названием «Итальянское мороженое» есть не только десерт?
Например, какие-нибудь котлетки…
О-о, какая резь в желудке!
Черт, когда же наконец в наших райцентрах начнут торговать на улицах чем-нибудь пристойным?
Какой-нибудь разновидностью «фаст-фуд», например.
Сейчас бы сочный гамбургер или двойной чисбургер с картофелем фри…
Стоп!
Немедленно прекратить этот гастрономический мазохизм! — приказала я себе.
Вот уже виднеется покосившаяся вывеска.
Еще пять минут быстрой ходьбы, и что-нибудь да упадет в твой желудок.
И вообще, надо худеть!
Уже соседка по лестничной клетке, встретив меня как-то, выдает с ехидной усмешкой:
— Милочка, вы так похорошели! А то ходили — худющая! Сейчас — совсем другое дело.
Что в переводе на нормальный человеческий язык означает примерно следующее:
— А ты, мать, располнела, как корова!
…Кафе под названием «Итальянское мороженое» потрясло меня уже на самом пороге.
Когда я распахнула дверь и устремилась внутрь помещения, то должна была с первых же шагов несколько умерить свою прыть.
Мне повстречалось необычное препятствие.
В холле, как раз на проходе в зал, сидел прямо на полу человек.
Воздух на несколько метров вокруг него был пропитан винными парами.
— Не позволю… — бормотал он себе под нос, сжимая огромные кулаки.
Одет мужчина был в дырявые тренировочные штаны и заляпанную жирными пятнами майку.
Я попыталась обойти его справа, потом слева, но пьяница шатался из стороны в сторону, абсолютно перекрывая дорогу вперед.
— Н-никому, н-никому не позволю, — шептал он с уверенностью, которая наблюдается только у очень сильно выпившего человека.
Я огляделась в поисках швейцара.
Или, на худой конец, вышибалы.
Ишь, чего захотела!
Чай, не в Нью-Йорках, не в Парижах!
Действуй своими силами.
Я оценивающе взглянула на живую бормочущую преграду, продолжающую раскачиваться.
Бить его мне не очень хотелось.
И я поступила гораздо проще.
Я просто перепрыгнула через его голову, высоко поджав ноги.
Самое любопытное — что надравшийся абориген даже не заметил моих действий.
— Н-никому, н-никогда, н-ни за что н-не позволю, — продолжал он гипнотически шептать, зациклившись на словах, начинающихся с «н».
На входе в зал я вдруг подумала:
«А как же Валя?»
Тоже будет прыгать через него?
Или беспомощно застынет и станет ожидать чьей-нибудь помощи?
Может, все-таки мне стоит вернуться и переместить препятствие?
Но мне уже бросилась в глаза хрупкая фигурка блондинки за столиком в глубине зала.