— И выстрелов не слышали?
— Ну! — чиркая спичкой, подтвердил Володькин знакомый. — Слышу: стреляют где-то сзади. Дай-ка, думаю, на всякий случай газку прибавлю… — Шофер затянулся.
— Это мы вам знак подать хотели. — Алексей в сердцах махнул рукой. — Володьке приспичило, чуть не умер парень!
— Н-ну н-надо же! — растягивая согласные, сокрушенно и степенно удивился наш собеседник.
Подошел счастливый Владимир. Земляки похлопали его по плечу, прося прощения, и оставили нас ремонтироваться, а сами умчались.
На наше счастье, ремонт оказался недолгим, и уже через час мы опять выехали на свою дорогу.
Володя гнал, наверстывая упущенное время, и опять начался «вибромассаж».
Когда «КамАЗ» на полном ходу «поймал» особенно глубокую рытвину, я вдруг задохнулась от боли.
В левый бок мне словно вонзилась ледяная игла.
Папа долго уговаривал меня порулить. Я отказывалась: было страшно в первый раз садиться на водительское место…
Отец мечтал о машине полжизни, но купил, только получив наследство родителей. Белые «Жигули» пятой модели стали, как это бывает очень часто, его гордостью, его любовью… А я относилась к автомобилю утилитарно — капризная, шумная и вонючая железяка, которую следует терпеть лишь потому, что она позволяет быстро куда-нибудь добраться. Это потом к основной функции самоходных телег в моих глазах добавились вопросы престижа, эстетики, материальной ценности… А тогда, в детстве, я просто видела, как папа дорожит своим приобретением, как сокрушается, прозевав кочку или неудачно переключив скорость, как злится, когда кто-то нарушает правила.
И я больше боялась не встречных машин, а рытвин на дороге. Каждую «пойманную» мной ямку он комментировал горестным возгласом. Я очень хорошо его понимала, но, согласитесь, реагировать и на дорогу, и на отца-пассажира — занятие, как говорила одна историческая личность, архисложное, особенно для юного создания.
Первое, чему я научилась, — жать на газ. Машина легко набирала скорость, а я поначалу этой скорости не чувствовала и не ведала страха. Точно так же потом шло дело при освоении дельтаплана: первый страх я начала ощущать года через два после начала полетов.
Словом, «Жигули» резво мчались вперед по пустынной дороге, а я путалась в педалях сцепления и тормоза, все время забывая, когда и как надо переключаться на другую передачу. У меня получалось что-то одно: либо я следила за скоростью и правильно переходила с низшей передачи на высшую и обратно, либо аккуратно объезжала выбоины. На все сразу внимания не хватало, хоть тресни.