— Привет.
Он шагнул через порог и закрыл за собой дверь.
Я открыла было рот, собираясь пожаловаться на самочувствие, но он остановил меня. Коснувшись щеки легким поцелуем, он подтолкнул меня к комнате.
— Идем, Танечка, идем, — ласково сказал он. — В ногах правды нет. — И, усаживаясь на диван, поинтересовался: — Чем это тебя так?
— Понимаешь, вчера я попала в один дом. Там живут…
— Я же спросил чем, а не кто, — перебил он, рассматривая мою шею.
— Взрывной волной. Бензин взорвался.
— Давно?
Он был похож на врача, задающего вопросы о симптомах болезни.
— Этим вечером.
Костя осторожно провел пальцем по багровой полоске на моей шее.
— А это когда?
— Вчера.
— И ты молчала!
— Мне что, кричать на весь Тарасов о каждом синяке?! Нелепость какая!
Не обращая внимания на мою досаду, вызванную скорее неважным настроением, чем плохим самочувствием, Константин без промедления принялся за дело: заставил подвигаться, покрутить головой и глубоко вздохнуть несколько раз.
— Сдается мне, что взрыв был не намного сильнее хорошего хлопка в ладоши, — проговорил он с ехидной улыбкой. — Тихо, не расходись, — пресек в зародыше мое возмущение и почти как в спортзале, окриком поднимая с пола корчащегося от боли, прозевавшего удар ученика, скомандовал: — Встать!
Я была его ученицей не первый год и повиновалась скорее рефлекторно.
— Сейчас я буду тебя ласкать! — пообещал он уже совсем другим тоном, развязывая пояс моего халата.
Против этого я не возражала.
Поддерживая под спину и за голову, он нежно уложил меня на ковер. Выпрямил мои ноги, чуть развел их в стороны и попросил расслабиться, но я была слишком напряжена.
— Танечка! — укоризненно проговорил он, вставая с колен и расстегивая на себе рубашку. — Уж сколько раз мы занимались с тобой любовью, а ты все смущаешься.
— Я не смущаюсь, а делаю вид, — ответила я, закрыв глаза.
Пожелать другим подобных ласк, что последовали за этими словами и продолжались не менее получаса, означает ненавидеть ближнего своего. Из каких книг, у каких специалистов перенимает Костя свои массажные приемы — неизвестно. Бесспорно одно: эти люди начисто лишены чувства сострадания, а авторы книг хорошо знают методы работы средневековой инквизиции. Положение усугублялось тем, что Костя был принципиальным противником каких бы то ни было кремов, облегчающих скольжение рук по телу, и утверждал, что простое энергичное поглаживание кожи ни к чему не приведет и такому массажисту надо доучиваться, практикуясь на манекенах.
Константин взялся за исцеление с осторожного ощупывания всей поверхности моего тела, отыскивая синяки и места, особо болезненно отзывавшиеся на его прикосновения. Это еще можно было терпеть, не протестуя. Когда он начал постукивать костяшками железных пальцев по шее, животу и ямкам над ключицами, это я тоже перенесла безропотно, хоть временами мне хотелось застонать. Особенно когда он надавливал на одному ему известные точки. На внутренних сторонах бедер он задержался, на мой взгляд, дольше необходимого, но кто будет протестовать, испытывая смесь боли и удовольствия? Затем наступила очередь груди.