— А если они не ссорились?
— Тогда тем более. Зачем убийце кофе пить, он ехал убивать. Пришел, застрелил, ушел. Чего лишнее время светиться? Ты правильно сказала, кофе покойный пил скорее всего с Алиной. Слушай, Танька, у меня другой вопрос. — Андрей наконец перевел взгляд на меня. — Маслов вроде сказал, что Алина не курит…
— Сказал, ну и что?
— А откуда тогда это? — Не вставая, он дотянулся до тумбочки и взял в руки блюдце с окурком.
Вот, оказывается, на что он таращился последние пять минут. Да, тут у меня промашка вышла. На этот окурок я внимания не обратила, а должна была. Плохо, Татьяна Александровна, очень плохо. Теряете нюх.
— И судя по следам помады… — Андрей внимательно посмотрел на мои губы, я молча показала ему кулак, он ухмыльнулся и продолжил: — Этот окурок не может принадлежать безвременно усопшему.
— Значит, или Алина закурила на нервной почве, или к Петечке забегала еще одна дама.
— Забегала покурить? Больше во всем Тарасове места не нашла, чтобы сигарету выкурить?
— Мало ли. Ты же знаешь, что у нас, у дам, разные причуды бывают.
— Танька, ты не финти! — Андрей насупился. — Говори, знаешь, чей окурок?
— Нет, честно, не знаю. Да не смотри ты на меня так, не вру я!
Мельников еще несколько секунд буравил меня глазами, потом вздохнул:
— Ладно, поверю на первый раз. Но смотри у меня!..
Он встал — два метра обаяния, — лениво потянулся. Взглянул на прикорнувшего в уголке дивана Игоря.
— Шли бы вы, ребятки, отсюда. Проку от вас больше никакого, только толпу будете создавать.
— И пойдем, все равно здесь ничего интересного уже не ожидается. — Я потрясла Игоря за плечо. — Игорь, вставай! Этот грубиян Мельников нас прогоняет, говорит — ты храпишь слишком громко, мешаешь ему анализировать обстановку.
Он дернулся, ошалело захлопал ресницами, потом медленно, шумно выдохнул.
— А мне показалось… — Игорь сглотнул. — А я подумал, что мне это приснилось.
— Увы! — Андрей с неожиданным сочувствием посмотрел на него. — Это не кошмар, а гораздо хуже. Это, к сожалению, наша обычная жизнь, трудовые, так сказать, будни.
— Философ, — покосилась я на него и снова дернула Игоря. — Поднимайся! Сказано — пошли, значит, пошли.
Мы уже подходили к дверям, когда Мельников окликнул меня:
— Тань!
Я обернулась. Он стоял, величественный, как статуя Командора, правая рука вытянута вперед, указательный палец направлен на меня. Я немедленно отрапортовала бодрой скороговоркой:
— Как только что-то увижу, услышу, узнаю, пронюхаю, немедленно звоню тебе!
— То-то. — Он удовлетворенно кивнул.
— Только я рассчитываю, что и ты будешь со мной делиться, мало ли что твои ребята накопают.