Не забыв при этом для пущей важности сослаться на Подгайного и Комарова.
Эти фамилии возымели магическое действие, и мне тут же был выписан пропуск в хранилище.
Сотрудники-библиографы быстро подготовили для меня нужные бумаги, и я углубилась в их изучение.
Через полчаса я уже имела некоторое представление о подоплеке этой истории.
Дойдя до ближайшего телефона, я позвонила Семе в гостиницу.
Телефон молчал.
Зато мой — домашний — звенел, как проклятый, пока я взбегала по лестнице на этаж.
— Таня! Ради бога… Приезжайте скорее! — послышался в трубке плачущий голос Ивана. — Здесь такое!..
— Здесь — это где? — задыхаясь, осведомилась я, на всякий случай оглядывая свою квартиру — не подбросили ли мне очередной труп.
— На даче у тети, — продолжал бормотать Иван. — Это в поселке Спешнево, что на северо-западе. Поворот на двадцатом километре шоссе и чуть углубиться влево.
— Ждите! — заверила я и опустила трубку.
Маршрутное такси, переполненное дачниками, неслось по серому асфальту.
Тяпки, лопатки и помидорная рассада в небольших ящичках сгрудились внизу так, что некуда было опустить ноги.
Приходилось полпути держать их на весу.
— Остановите на повороте к Спешневу, — попросила я водителя.
— Спешнево так Спешнево, — равнодушно ответил он.
Такси притормозило на обочине возле столбика с цифрой двадцать.
Я выскочила из машины, зацепив чьи-то грабельки, и чуть не свалилась в придорожную пыль.
Отряхнув серый налет с края юбки, я огляделась.
В километре слева от меня высились аккуратные крыши дачного поселка.
Приблизительно такие я видела в голландских деревеньках, где жили состоятельные фермеры.
У нас подобную архитектуру по неизвестным причинам предпочитают бизнесмены и работники госсектора.
Впрочем, о вкусах не спорят.
Перейдя шумное шоссе, я углубилась в заросли, сквозь которые петляла узкая тропинка.
Через полчаса я приблизилась к невысокому длинному забору.
Строение шесть, семь, восемь…
Ага, вот и особняк Макогоненко.
Ну-с, тетушка, пора нам и познакомиться.
Невдалеке от дачки стояли две иномарки — джип и «БМВ».
Сидящие в автомобилях люди, завидев меня, выставили из окон видеокамеры и усердно стали запечатлевать меня на своих пленках.
«Если это слежка, то зачем так явно обнаруживать себя? — задумалась я, толкая калитку. — Скорее всего — наружное наблюдение. Или психологическое давление?»
Я дернула за веревочку звонка, стилизованную под ослиный хвостик.
Дверь тут же открылась, и Иван быстро втолкнул меня внутрь.
— Как хорошо, что вы добрались… — еле слышно проговорил он. — Пойдемте, я сейчас вам все покажу…