— Вы же заметили, наверное, Татьяночка, что Туся у нас неравнодушна к господину Алексееву. Так вот, к нам в столовую заскочил Виталий, а она ему вдруг заявляет: «Ах, ваш брат такой интересный мужчина, такой импотентный!» Виталий покраснел, побледнел, а потом отвечает: «Вы, Тусенька, наверное, хотели сказать „импозантный“». А она глазами хлопает: «Ну да, а я как сказала?» Так Виталий даже забыл, зачем шел, — рот рукой прикрыл и вылетел пулей, только с лестницы уже хохот придушенный донесся.
Да, Тусю, пожалуй, сложно заподозрить в злом умысле. Но кто знает, может, она просто хорошая актриса?
Я поднялась наверх, зашла на кухню к Олегу Петровичу и сообщила, что уже перекусила в городе, так что обедать не приду. Он, конечно, отругал меня, что травлюсь на бегу всякой гадостью, а от его диетического, деликатесного, первоклассного, лучше, чем в дорогом ресторане, обеда отказываюсь. «Гастрит себе наживете, голубушка, оно вам надо?» Милейший, словом, человек. Неужели его можно в чем-то заподозрить? Ну ладно, как говорится, вскрытие покажет. Так, отмазка от обеда есть. Теперь главное, чтобы братья вовремя занялись картинами.
До половины третьего я провозилась в саду. Потом зашла в дом и поднялась на второй этаж. Прошлась по нашей половине. Все уже обедали, уставившись в телевизор. Потом заглянула в библиотеку. Там было пусто. Я зашла. Из каминного зала доносились голоса Максима Леонидовича и Виталия. Я осторожненько заглянула туда. Они всецело были поглощены укреплением на стене какого-то полотна. Рядом на очереди стояло еще несколько картин. Я на всякий случай повнимательнее вгляделась в них. Но, разумеется, «Танцовщицы» там не было.
Ну что же, пожалуй, путь свободен. На всякий случай, прежде чем спуститься вниз, я незаметно прикрепила к лестничным перилам «жучок» и вставила в ухо наушник. Если кто-то начнет спускаться по лестнице, я услышу, и у меня будет время ретироваться. Итак, первым делом — кабинет. Его ведь придется «вскрывать». А в гостиной я в крайнем случае смогу сказать, что зашла полюбоваться картинами, развешанными вчера.
Подойдя к кабинету, я вынула свой универсальный набор отмычек и за минуту, «без шума и пыли», мастерски отперла замок. Контракты, насколько я помнила, Алексеев убрал в нижний ящик стола. Стол был не заперт. Я без проблем нашла документы и запомнила имена и даты рождения всех сослуживцев. Туся, оказывается, носила довольно редкое имя Вита. Понятно. Вита — Витуся — Туся. Но почему ей не нравился первоначальный вариант? Наверное, слишком холоден для такой сладкой девочки.