– Обморочила! Вали, братцы, одержимого! – Он без разговоров двинул в челюсть еще одному и пугнул толпу неожиданным открытием: – Да здесь же кругом черти!
Миг спустя служивые вцепились друг в друга так, что их не сумел разнять даже выскочивший на крыльцо боярский сын:
– А ну прекратить! – вякнул было он и тут же скис, получив от коварного Серьги череном секиры прямо в печень.
Глаза его выпучились, он сложился пополам, уставившись на самодовольно ухмыляющегося Серьгу. Ладейко отвесил ему щелбана в лоб и, обойдя, наподдал еще и сзади, направляя боярского сыночка в свару с напутствием:
– Ишь жлоб здоровенный, а ну позабавься-ка с людьми!
Сам же, насвистывая, отправился в подвалы. Где-то на второй дюжине ступенек ему бросилась в глаза некоторая странность: охранники, которым по идее полагалось стоять навытяжку у дверей каземата, лежали, свернувшись на ступеньках калачиком, а какой-то детина то натужно пыхтел, ковыряясь в замке, то гулко бился плечом в дубовые двери. С той стороны двери его подначивал мужской бас:
– Давай, Митька, не посрами деревню, выбей к лешаку эту дверь!
– А ты секирой замок рубить не пробовал? – поинтересовался Серьга, вольготно откинувшись на стену, и тут же с хеканьем повис на руке порывистого Митяя, не разобравшего впотьмах, кто пришел.
– О, Серьга, – обрадовался Кожемяка, ухватив его за чуб и разглядев как следует.
– Чего там? – забеспокоился за дверями мятежный воевода.
Кожемяка замялся, не зная, как потолковее объяснить.
– Ну… Вроде бы как… помощь нам прибыла…
– И чего?
– А теперь двоих тащить придется, – досадливо вздохнул увалень и, воспользовавшись советом Серьги, одним ударом срубил проклятущий замок.
Дверь тут же распахнулась, и Селуян вывалился наружу. Вид у него был жуткий, сразу было понятно, что взяли его с боем, задавив численным превосходством. Под обоими глазами – фингалы, нос распух, губы как пельмени, и только голос еще был бодрый, селуяновский. Сграбастав обоих парней в охапку, воевода радостно их встряхнул:
– Ну, братцы, век не забуду! – и первым припустил наверх.
Однако там кто-то из вояк, добравшись до походной пушки стрельцов, бабахнул над головами дерущихся.
– Ух ты! – так же решительно развернулся назад Селуян. – И чего теперь?
Серьга, кое-как отлепившись от стенки, велел:
– Скидывай одежу! – и, заприметив, что на площадке перед камерой есть печурка, у которой в холодную пору грелись охранники, ухватил из общей кучи самое корявое и сучковатое полено, поинтересовавшись: – Ты как, Селуян Трофимович, в цепях был али так лежал?
– Знамо дело в цепях, – обиделся Селуян, – только меня кузнец Трошка заковал хитро, – и он подмигнул обоим парням.