– И не только от воров, – вдруг подал голос Митруха и, обведя всех предостерегающим взглядом, добавил: – Чучелка тоже не спит.
– Тьфу на тебя! – шмякнул ему по макушке боярин, а Илиодор искренне захохотал.
И после этого хохота все как-то перестали бояться. Мытный поднялся и, приложив руку к груди, произнес:
– Князь, я очень вас прошу, составьте мне компанию. Не получается у меня так лихо с покойниками, как у вас. Я их страсть как боюсь с детства…
Было видно, что он еще что-то хочет присовокупить, но никак не может вспомнить имя князя.
Илиодору идти не хотелось, но, посмотрев в просящие глаза боярина, видно, вспомнил, что тот обещал ему полковую казну на разграбление. Нехотя проворчал:
– Болото… Что можно делать на болоте ночью?
– Знамо дело, клад прятать, – с готовностью подсказал Митруха.
Илиодор встрепенулся, глянув на мальца с заинтересованностью, и уже бодро распахнул объятия Мытному:
– Да в самом деле, Адриан Якимович, что я вам, не друг? Неужто думали, что я вас одного вот так и брошу? А кстати где тут можно раздобыть лопату?
Признаться, меньше всего я ожидала, что на болото и кошку прихватят. Илиодор сгреб меня за шкирку со стола, и я даже не успела цапнуть его за руку. Только возмущенно зашипела. Вот ведь скупердяй, ни одной ценной вещи просто так не бросит. Я попыталась было выпасть из-под полы, но куртку он безжалостно затянул поясом, еще и пальцем погрозил:
– Муська, не рычи, а то начну кормить сырыми мышами!
Я онемела, чуть не вякнув: «Да ты меня вообще в жизни один раз кормил!» Но не успела, потому что Илиодор долго со мной разговаривать не собирался и застегнулся под горло. Пришлось расслабиться и попытаться получить кошачье удовольствие. И поняла, что не так уж и плохо. Слева прохладное сукно, почему-то пахло табаком и чем-то знойно-южным, в щелку меж пуговиц задувал свежий ветерок, зато справа, будоража мысли, навевало теплом от крепкого мужского тела. Мне стало интересно: а какой он на ощупь? И я запустила в него когти. Bay! Какой мужчина!
Илиодор подпрыгнул, попытавшись сквозь одежду выдрать мои коготки и шипя:
– Муська, прекрати!
Я чуть не завыла, чувствуя, что мне еще больше хочется его покогтить, и, не удержавшись, еще пару раз с урчанием впилась в его бока.
– У-у! – взрычал неготовый к моим ласкам хозяин, начав хлопать себя по животу и спешно обрывая пуговицы. Я вывалилась, довольная как черт, но все равно сделала вид, что задыхаюсь.
Мы уже были за окраиной. Селуян с Серьгой летели впереди, словно волки; хоть и ночь была, и фонарей не взяли, чтобы Васька не вспугнуть. Уланский командир шагал широко и целеустремленно, на нем была форменная кираса с гербовыми северскими медведями и блестящий шлем с конским хвостом. Палаш он придерживал левой рукой, а в правой держал реквизированную у стрельцов пищаль. Мытный ограничился своей саблей и зачем-то взял на кухне связку чеснока, который и лущил, воняя и задерживая всех. И только лишь Илиодора гнал азарт наживы, он что-то мурлыкал, натачивая по дороге лопату. От этих мерных, леденящих Душу «вжик-вжик!» нервно приседал молодой боярин и морщилась я.