– Нет, Лодька, ты сознайся: неужели... неужели ну вот ни капельки не было страшно?
– Что ж тут страшного! – пожимал плечами Лодя. – Не теряйся – и все.
Маша от избытка чувств мотала головой, и толстая золотистая коса била ее по плечам.
– Нет... нет, Лодька... Ты... ты какой-то особенный! Ты просто человек без нервов!
Сердце Лоди приятно замирало от таких слов. Он начинал мечтать о том, как бы на деле доказать Маше, что он "человек без нервов".
Однажды под вечер Лоде и Маше поручили сходить в соседнюю деревню и пригласить на костер председателя колхоза, получившего звание Героя Социалистического Труда. До деревни было километра полтора.
Слева вдоль проселочной дороги тянулось поле овса, справа вплотную к дороге подступал лес. У самого края росли молодые светло-зеленые елочки; за ними, словно охраняя малышей, стояли взрослые ели с тяжелой синеватой хвоей на опущенных ветках.
Маша то и дело замедляла шаги, всматриваясь в глубь леса.
– Угадай, на сколько тянется этот лес? – говорила она. – Не знаешь? До самой железной дороги, больше чем на двадцать километров. Евстигней Иванович, начальник лагеря, сказал, что если кто-нибудь пойдет в этот лес без вожатых, то его сразу отправят к родным. Знаешь почему? Потому что в этом лесу не только ребята, а даже здешние колхозники иной раз плутают: кружат, кружат, а выйти не могут.
– Тоже мне лес! Ты настоящего леса не видела, – отвечал Лодя и ужо обдумывал новый рассказ о своих приключениях в Уссурийской тайге.
Овес кончился. Дорога отошла от леса и потянулась наискосок через луг. В конце луга виднелись длинные строения колхозной фермы. На лугу, шагах в пятнадцати от дороги, пасся большой черный с белыми пятнами бык, привязанный к стволу одинокой березы. Поравнявшись с быком, ребята остановились.
– Берендей, – почтительно сказала Маша. Лодя молча кивнул.
– Его неделю тому назад в колхоз привезли. В стадо его еще но пускают.
– Знаю. Карантин, – сказал Лодя.
– Его вся деревня боится, – снова вполголоса заговорила Маша. – На прошлой неделе, когда его вели в стойло, он лошадь забодал, а во вторник счетовод на велосипеде ехал, так он на него... Счетовод прямо с велосипеда через забор прыгнул и поэтому остался живой.
Все это Лодя уже знал. Знал он также, что Берендей не подпускает к себе ни одного из работников фермы и что ладит с ним лишь колхозный зоотехник, который и привез Берендея откуда-то из-под Ярославля. Берендей перестал щипать траву, приподнял голову и, стоя боком к ребятам, следил За ними блестящим немигающим глазом.
– Идем, – сказала Маша. – Он чего-то смотрит на нас... Лодя побаивался коров, а о быках и говорить нечего. Именно поэтому он не двинулся с места.