— Чудо! Чудо! — закричали все в один голос.
И вся братия затянула «Магнификат», да так громко, что задрожали стены монастыря.
Настоятель поднялся с колен и обнял Любена; его примеру последовали остальные монахи, а послушники склонялись перед ним, касаясь рукой подола рясы.
По приказу настоятеля монахи сняли котел с алтаря.
— Братья мои! — произнес отец настоятель. — Отнесем святую реликвию в храм. Пойдем процессией с молитвой на устах. Брат привратник, распахните ворота, пусть народ на улицах узнает о нашем счастье.
Привратник помчался открывать ворота. Процессия иноков двинулась к монастырскому храму. Но когда они поравнялись с распахнутыми воротами, Любен не смог совладать с демоном гордыни, выхватил у братьев котел и ринулся на улицу. За ним побежал его неразлучный друг Тибо.
Оказавшись за стенами монастыря, красный, взъерошенный Любен громовым голосом возвестил собравшимся о том, что случилось великое чудо. Брат Тибо поспешил подтвердить его слова.
— Это я, я сам налил воду! — кричал Любен.
— А теперь в котле кровь! Смотрите, смотрите все! — верещал Тибо.
Вслед за двумя монахами из главных ворот обители высыпала и остальная братия. В мгновение ока густая толпа окружила котел. Отметим интересное совпадение: ближе всех к священной реликвии оказались десятка два дворян из свиты Екатерины Медичи под предводительством Моревера.
Они же первыми подхватили вопли монахов:
— Кровь! Кровь! Господь явил чудо!
Несколько женщин из простонародья протолкались к котлу; две из них тут же лишились чувств, остальные опустились на колени. За ними пала на колени и вся толпа с криком:
— Чудо! Хвала Господу, чудо!
Два дюжих монаха быстренько уволокли Любена и Тибо обратно в обитель, прихватив заодно и котел. Ворота закрылись. Но народ, подбадриваемый доносившимся из-за стен монастыря колокольным звоном и пением монахов, продолжал орать:
— Чудо! Чудо!
Чей-то голос перекрыл остальные:
— Да здравствует месса!
Ему вторили дворяне Екатерины:
— Смерть гугенотам! Да здравствует Гиз! Гугенотов — на виселицу!
— Вон гугенот! Смотрите, вон проклятый еретик! — проревел тот же голос, что первым начал славить мессу.
— На колени, на колени…
— Да их двое!
— Смерть нечестивцам!
Толпа окружила двух молодых людей, на которых указывал Моревер. Посыпались угрозы и проклятья, взметнулись вверх кинжалы, ненависть исказила лица… Юноши были обречены…
Но в эту минуту распахнулись монастырские ворота. Дело в том, что подвыпивший брат Любен умудрился вырваться из объятий своих собратьев и решил явиться народу, красный, слезливый, с заплетающимся языком… При виде святого, обратившего воду в кровь, толпа вновь пала на колени, крича: