Но о Гризольде можно смело сказать, что она никогда не мечтала завести собственного герцога. Со своей стороны, ни один герцог не мечтал завести себе такую строптивую и боевитую фею.
Итак, проснувшись в старой бочке и обнаружив над головой обширную пыльную паутину, покинутую пауком еще несколько сезонов тому назад, но никем до сих пор не сметенную, Гризольда горько вздохнула, вспорхнула на полку с коллекционными бутылочками и принялась приводить себя в порядок. Ни одна уважающая себя фея не рискнет появиться на глаза домочадцам и коллегам растрепанной и в ночном наряде.
Она открыла небольшой сундучок, извлекла из него расческу и зеркальце и сердито уставилась в сверкающую поверхность. Из зеркала на нее смотрела давно знакомая физиономия, о которой папаша в свое время отозвался как о самом удивительном и невероятном впечатлении всей своей жизни.
Что правда, то правда — Гризольда разительно отличалась от всех прочих родственников: и фей, и эльфов, и цветочных духов. На голову выше отца и братьев — ладони в полторы ростом; с незабываемой фигуркой — кругленькая, толстенькая, с пухлыми ножками и ручками и короткими пальчиками. Непокорные ее волосы торчали в разные стороны, образуя причудливые кустики и рожки, — ни дать ни взять как у мальчишки после хорошей драки. Приятной полноте ее щек мог позавидовать любой хомяк, готовящийся к трудной и продолжительной зиме, а их розовый цвет взволновал бы любого, кто любит скушать на обед молочного поросенка. Под жесткими щеточками смоляных бровок задорно сверкали крохотные синие глазки. А за спиной трепетали прозрачные изящные, чуть примятые после сна крылышки, служившие наглядным доказательством давней теории, что феи летают исключительно силой воли, крылья же носят для блезиру, повинуясь не столько традициям, сколько моде. В противном случае авантажная Гризольда никогда бы не смогла оторваться от земли. А еще она говорила басом, носила черные усики и не выпускала изо рта трубки.
Несмотря на такую оригинальную внешность, у нее всегда хватало преданных поклонников и пылких воздыхателей, которые тяжко переживали каждый следующий день разлуки с любезной подружкой и с нетерпением ждали ее пробуждения. Об этом Гризольда и думала не без удовольствия, прихорашиваясь перед первым выходом в свет. План действий уже созрел в ее мудрой головке: сперва в «Расторопные телеги» — утолить двухлетнюю жажду, а также и любопытство; а затем — к Гописсе, в харчевню «На посошок», дабы там обстоятельно и подробно остановиться на каждом блюде обширного десертного меню, не обходя вниманием ни поджаристые булочки со сладкой начинкой, ни куркамисы в мармеладе, от которых Гризольда млела, ни блинчики, ни прочие блюда, ублажавшие и вкус, и душу.