Я знал, что в этой стране даже при наличии документов установить истину было чрезвычайно трудно.
– В палате депутатов все в недоумении. - Комиссар доверительно нагнулся ко мне. - Между нами, господин Бари, сегодня в палату поступил запрос: неужели это взрыв химического вещества, а не естественная катастрофа, раз сюда прибыл сам господин Бари? - Комиссар дружелюбно рассмеялся.
– У вас, комиссар, все любят поговорить… Но между нами, если вы не найдете подлеца по имени Луиджи, кто возьмет на себя заботу поставить на ноги Джино: вы, я или этот шутник-депутат?
Комиссар помрачнел.
– У меня шестеро…
– Значит, вы отпадаете?
– Предварительные сведения, господин Бари, таковы, - сухо сказал комиссар. - Человек, похожий на Луиджи, в тот же день уехал в Швейцарию.
– Благодарю вас за информацию.
Я решил натравить на полицию, палату депутатов, вообще на всю государственную бюрократию газетчиков. Передал в вечерние выпуски римских газет снимки Джино и информацию о лжехозяине завода, послал такие же материалы в швейцарские редакции и ряд других европейских газет.
– Скажите, Бари, почему вы занялись этой житейской прозой? - спросил меня старый знакомый, один из римских редакторов.
– Не люблю подлецов, Титто!.. У тебя есть дети?.. Ты видел это? - Я подвинул ему снимок Джино.
– Понимаю, Бари, - пробормотал Титто. - Мы отыщем эту скотину. - И крикнул в громкосвязь: - На первую полосу снимок Бари. Заголовок - крупно: "Джино ищет Луиджи!" Подзаголовок: "Разыскивается подставной директор фирмы, превращающей Италию в помойную яму Европы…" Пойдет так, Бари?
– У тебя - пойдет…
Несколько дней ждал я, пока отыщут "скотину Луиджи". Полиция ряда стран, разозленная прессой, работала четко, но безрезультатно. Я колебался, давать ли репортаж в эфир без точного адреса виновных в катастрофе. Позвонил врачу и узнал, что состояние Джино ухудшилось. Решил - дать.
В те минуты, когда в эфир многих стран пошла "Телекатастрофа". Экстренный выпуск из Италии", я навестил Джино.
Он лежал безучастный к разговорам на своей койке. Муравей неподвижно застыл в коробке.
– Привет!
Он не отозвался.
И тогда я сел рядом с Джино и приложил к гипсовой маске травяную коробочку, выписанную мной из Токио.
– Это кто? - спросила хрипло маска. - Оно, кажется, шевелится?..
– Это цикада, - пояснил я. - Ну, как ты сам?
– А что такое цикада?
Случай с муравьем навел меня на мысль о японской коробочке. Я видел на японских улицах детей, которые с блаженной улыбкой сидели часами на тротуаре, поднеся к уху сплетенную из травы коробочку, и слушали чью-то таинственную жизнь, чью-то песнь взаперти.