— Откуда я знаю? Дед какой-то. Мне ключи выдали, адрес сказали, и все.
— Подожди… А зачем было покупать участок, если можно снять? Дешевле же!
— Снять? — Игорь усмехнулся. — Тут после старта знаешь что будет? Ни сарая, ни дома, ни вот этого забора. Хорошо еще, если соседское устоит…
— Да тебе-то какая разница? Улетел, пусть разбираются…
Он посмотрел на нее с недоверием:
— Мать, это на тебя непохоже. Как это — снять, все пожечь и смыться? Это у вас так делается, а у нас это анкурлык.
— Ну прости, пожалуйста. Я просто подумала, что раз уж все рушится… кому какое дело еще и до дачи?
— Вот это серьезная ошибка. — Он полез в карман, достал тяжелую связку почти одинаковых ключей и долго выбирал нужный. — Это ваше большое заблуждение, кстати говоря. У вас думают — если всему конец, можно вести себя как угодно. Как раз наоборот. Когда всему конец, куругач, хотя бы и урулус, — надо вести себя очень прилично. Может, вся предшествующая история была только ради него. Это главное событие. Знаешь, сколько тут наблюдателей в такое время?
— Ваших?
— Конечно, наших. Тут во время катаклизмов сплошные десанты. Приземлиться можно почти незаметно, никому до нас дела нет. Все смотрят. Надо лицо сохранять. Надо, как на «Титанике», — чтобы оркестр играл до последней минуты, чтобы джентльмены прощались вежливо — «Простите, ввиду непредвиденных обстоятельств я вряд ли смогу завтра составить вам партию в триктрак на верхней палубе»… У нас и пословица есть — «Бурлун тырыгык, бырлын туругук».
— Красиво. А что это значит?
— Это значит — «Живи как хочешь, а умирай как человек».
— Да, логично. Я уже почти понимаю ваш язык. Чтобы сделать антоним, надо «ы» поменять на «у», и все. Да?
— Ымница…
На соседнем участке стоял большой кирпичный дом, самый основательный на всей улице: два этажа, пристроенный стеклянный парник, большой гараж. В доме горел свет.
— Сосед… зимует, куркуль.
— А добрый, щедрый человек будет кыркыль, — догадалась Катька.
Игорь тщетно возился с ржавым замком, висящим на калитке. Из соседней калитки вышел толстый усатый мужик, действительно очень куркулистого вида. На нем были серые брезентовые штаны, короткие резиновые сапоги и старый, болотного цвета плащ, — дачная униформа, все древнее, но теплое и прочное.
— А я гляжу — кто возится? — сказал он, усмехаясь. — А это вон кто приехал. Что-то ты поздно.
— Пока доберешься, дядь Коль, — буркнул Игорь.
— Чего, заело? Дай я.
— Нет, нет, все в порядке. Не надо. — Игорю, видимо, очень не хотелось, чтобы дядь Коль лазил в его замок. Он суетливо подергал ключом, что-то щелкнуло, и ржавая дужка наконец отскочила.