– Родные матери не узнали бы их, – продолжала Ева. – Я их не знала, но я чувствовала жалость и негодование. Чувства полагается отставлять в сторону. Они не помогают ни жертвам, ни расследованию. Жалость, негодование… Считается, что они никому не нужны. Но они нужны мне. Мне бы только ухватиться за эти чувства, и они поведут меня за собой. А тут их нет. Я не могу ухватиться за то, чего у меня нет.
– С какой стати ты должна что-то чувствовать?
Ева резко вскинула голову.
– Потому что…
– Потому что она мертва? Смерть – удобная штука. Она делает Труди Ломбард достойной твоей жалости, твоего сострадания? Почему? Она тебя эксплуатировала – ни в чем не повинную, несчастную маленькую девочку. А сколько их еще было, Ева? Ты об этом подумала?
Лицо ее горело. Но Ева поняла, что это его негодование обжигает ее, а не ее собственное.
– Да, да, я думала об этом. И еще я подумала: раз я ничего не чувствую, мне следует отказаться от дела. Но я не могу отказаться, потому что если сможешь уйти, если хоть раз сможешь повернуться спиной, значит, в тебе больше нет того, что сделало тебя следователем.
– Ну, тогда используй на этот раз что-нибудь другое. – Рорк потянулся через стол и взял ее за руку. – Твое любопытство, профессиональный интерес. Кто, почему, как? Ты же хочешь знать?
– Да. – Ева оглянулась на экран. – Да, я хочу знать.
– Ну, стало быть, на один раз этого хватит. Всего лишь на этот раз.
– Да, придется довольствоваться любопытством, раз ничего другого нет.
Итак, она подготовила доску, просмотрела свои записи, составила списки, проверила данные. Когда телефон в ее кабинете зазвонил, она взглянула на определитель и перевела взгляд на Рорка.
– Это Бобби. Даллас, – сказала Ева в трубку.
– Э-э-э… прошу прощения. Извини, что звоню тебе домой, да еще так поздно Это Бобби Ломбард.
– Да все в порядке. В чем проблема? «Помимо того, что твоя мать убита, – добавила она мысленно, – а сам ты смахиваешь на покойника третьесуточной свежести».
– Я хотел спросить, нельзя ли нам переехать? То есть, я хочу сказать, можно ли нам куда-нибудь в другую гостиницу? Нам тяжело тут оставаться, совсем рядом с… Это тяжело.
– Ты имеешь в виду какое-то конкретное место?
– Нет. Я звонил в пару мест. Всюду занято – Рождество. Но Зана сказала, может, мы должны оставаться здесь. Я об этом не подумал, вот и решил спросить.
– Подожди, не клади трубку. – Ева перевела телефон в режим ожидания. – Ты видел, в какой ночлежке они живут. У тебя есть что-нибудь скромное, примерно того же класса, и чтоб нашелся свободный номер на несколько дней?