Немцы открыли огонь на поражение, едва увидев солдат противника. Командир взвода едва успел дать команду «Ложись!», когда вокруг начали рваться снаряды.
Бойцы рассредоточились, используя в качестве укрытия развалины зданий, обрушившиеся деревья, парапет набережной. В воздухе свистели осколки, снаряды рыли новые и новые воронки в многострадальных венских улицах. Раненых с каждой минутой становилось всё больше, появились и первые потери, а никаких реальных возможностей для того, чтобы пересечь мост, Усов не видел.
Немцы сделали выводы из уроков прошлого боя.
Когда на реке появились бронекатера, сержант воспрянул духом. Орудия, установленные на судах Дунайской военной флотилии, вступили в разговор с немецкой батареей, и столбы разрывов стали подниматься на другом берегу.
– Вперед! – разнесся над пехотинцами мощный голос командира батальона, и Усов первым вскочил, показывая пример подчиненным.
При беге дала знать о себе контузия. В голове что-то ухало и подпрыгивало, словно туда засунули набитую песком камеру от волейбольного мяча. Но сержант упорно бежал по узкому мосту, и боль помогала забыть страх смерти. Рядом топали ногами товарищи, а немецкие позиции приближались невыносимо медленно.
Навстречу атакующим потянулись нитки автоматных очередей – вступили в дело прикрывающие батарею солдаты. Усов сам нажал на спусковой крючок, посылая навстречу летящей смерти свою.
Пули счастливо миновали сержанта, но рядом кто-то тоненько вскрикнул. Усов обернулся и увидел того самого молодого лейтенанта, с которым беседовал вчерашним вечером.
У него по гимнастерке расплывалось кровавое пятно, а на лице застыло яростное и одновременно недоуменное выражение.
«Вот и не успел отомстить! – подумал сержант, перепрыгивая тела солдат, попавших под немецкие пули. – Ну ничего, я за него!»
Он дал еще одну очередь, пули с цоканьем прошлись по пушечному щиту, высекая искорки. Само орудие грохнуло, подпрыгнуло, на конце дула на мгновение показался алый огонек, но смертоносный снаряд улетел куда-то за спину Усову, туда, где шли основные силы атакующих.
Так уж получилось, что все, кто бежал впереди сержанта или рядом с ним, были убиты или ранены, и он стал первым, кто ворвался на вражеские позиции.
Навстречу ему выскочил немецкий офицер. Глаза вытаращены, рот раззявлен, на голове – пропитавшаяся кровью повязка. Он вскинул пистолет, но Усов успел первым – пули с чмоканьем вошли в тело эсэсовца, и тот упал, так и не выстрелив.
– Ура-а-а! – слитный крик долетел из-за спины сержанта, и на немцев обрушилась волна атакующих советских солдат.