– Счастье-это когда тебя понимают, - сказал Иван, обходя стойку. - Вы настоящий товарищ.
– Мать моя буфетчица!
– Да-а, - протянул Севка. - Царство уюта.
– И разврата, - фыркнул Иван.
Комната квадратненькая, небольшая. Все очень мило.
Два торшера - полумрак. Кресла, мягкие стулья в четыре ряда. Телевизор фирмы "Сони". Около десяти человек ждали начала-сидели, курили, пили запрещенные коктейли. Две пары танцевали, обнимаясь напоказ.
Дети старше тридцати - не допускаются. Прыщавый официант, по виду недоучившийся школьник, приблизился к ним с подносом, предлагая утолить жажду, Севка благородно ему отказал.
Над дверью зажглась лампочка голубого цвета, и грузный, суровый швейцар впустил очередного посетителя. Тот расплатился и сразу плюхнулся в кресло, поближе к экрану.
– Чужие порядки надо уважать, - сказал Андрей и протянул швейцару "чирик".
Тот вскинул брови эпохи застоя.
– Трое?
– Математик, - сказал Иван. - Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Серпуховнч.
– Серпухович пусть выйдет.
– Папаша, - укоризненно сказал Андрей. - За ценой не постоим. Но за халтуру - вычтем.
– У нас плата вперед.
– А у нас назад, - сказал Севка.
Швейцар моментально надулся и сипло задышал - словно с детства не переносил дерзости.
За стеной грянул оркестр.
– Спокойно, папаша. Спокойно.
– Лучше послушай музыку.
Официант метнулся к двери, но Севка его отсек, а Иван защелкнул дверь на задвижку.
– Не волнуй публику, вохра.
– Что-оо? - скривился швейцар.
– Папаша, - тронул Иван его за плечо. - Не ошибись.
– Шпана, - зарычал швейцар. - Да я вас... как клопов...
Иван перехватил его руку, вывернул и взял на болевой.
– Аа-аа, - завопил швейцар и грузно повалился между кресел.
Зрители повскакали с мест. Сбились к стеночке, в угол. Севка затолкал туда же насмерть перепуганного официанта.
– Тихо, деточки, тихо. Мы на минутку. У нас тут, - Севка прихватил официанта за утыканный "хотенчиками" длинный нос, - междусобойчик. Давай, малолетка, к доске. Отвечай. Пахан у вас - кто? Бармен? Ну? Что молчишь? А то кол поставлю и родителям сообщу.
– Оставь его! - крикнул Иван, прижимая швейцара к полу.
– Не затягивай сеанс. Мозги вышибу!
Лампочка над дверью горела не угасая. Андрей прихватил швейцара за шкирку, выволок его на середину и прислонил к креслу сбоку.
– Ну что, Драмодел Дармоедович. Поговорим, как в старые добрые времена?
Коряво раскинув ноги, швейцар сидел на полу, поглаживая рукой больное плечо, пряча затаившие месть глаза. Андрей поддернул ему подбородок.
– Здорово, ты бык, а я корова. Надо бы оформить тебе инвалидность. И пахану вашему заодно. Чтоб знал, кому врать. От вранья люди сохнут!