– Погоди ты, – махнул рукой Мещеряков, – уволишься, с кем я работать буду?
– С людьми, Миша.
– Ну, не горячись, – пошел он на попятный, – давай лучше о деле поговорим, – вперился в меня своими бесцветными глазами-буравчиками Мещеряков.
– Можно и по делу, – я встала и чтобы успокоиться начала прохаживаться по кабинету. – Нам удалось вытрясти из Буторина, что на кассете компромат на одного из высокопоставленных чиновников из обладминистрации, предположительно на Воронина.
– Ого, – прищелкнул языком Михаил Анатольевич, – ну-ну.
– Оперативность преступника или преступников (кража заняла не более пяти минут) наводит на мысль, что похититель знал, что искать и где.
– Следов не осталось?
– Буторин не сразу обнаружил пропажу и сначала заявил, что ничего не украдено, когда же выяснилось, что исчезла кассета, он в милицию естественно заявлять не стал, а пришел сразу к нам. Ребята говорят, что визуально следы обнаружить было невозможно, во всяком случае – снаружи. А внутри, конечно, все затоптали.
– Кого подозреваешь? – с профессиональной лаконичностью спросил Мещеряков.
– Воронина, – усмехнулась я.
– Может быть, ты не далека от истины, – теребил нижнюю губу Анатолич, – конечно, сам в дачу он не лазил, а мог кому-то поручить это. Нужно поработать в этом направлении.
– Хорошо, попробуем и в этом. Кстати, задаюсь я вопросом, не могли ли это сделать менты из тревожной группы? Уж больно быстро прибыли они на место происшествия.
– Я думаю, что Воронин хорошо знаком с Анненковым и мог бы попросить его о такой услуге, тем более, если от этого зависит вся его карьера. А что, по-твоему, может быть на такой кассете?
– Да все, что угодно. Передача взятки, знакомство с криминальными элементами, девочки, а может быть и мальчики…
Запиликал телефон, и я подняла трубку.
– Антонов докладывает.
– Слушаю, Шурик.
– К объекту в машину возле кинотеатра «Пламя» подсела полная блондинка лет тридцати в фиолетовой шубке. Следую за ними.
– Давай, Шурик, держи только меня в курсе. Ну все, конец связи.
– Вот и все, что мы имеем, – сказала я Мещерякову.
– Да, не густо, – он скатал нижнюю губу в трубочку, – ладно, работай, я пошел.