– Знаете что, Павел, – Толкушкин достал из пакета бутылку «столичной», – если у вас нет возражений, мы бы могли продолжить наше интервью за дружеским, так сказать, столом. Повторяю, если у вас нет возражений.
– Так бы сразу и сказал, – лицо Андронова начало расползаться в блаженной улыбке.
* * *
Едва я успела дописать наш с Алискером разговор с Буториным (после сытного обеда с Коломийцем мысли на удивление быстро шевелились), раздался телефонный звонок.
– Вершинина слушает.
– Валентина Андреевна, сообщаю с места событий, – пародируя ультра серьезную манеру телекорреспондентов, приступил к докладу Антонов. – Буторин отъехал от здания администрации и направляется в сторону Волги, следую за ним. Какие будут распоряжения?
– Перестать дурачиться и продолжать наблюдение, – строго сказала я.
– Вас понял, – рапортовал Антонов-старший.
– Держи меня в курсе, Саша.
Я положила трубку и закурила. Через несколько минут в кабинет ввалился Мещеряков. Заметив коломийцевскую розу, он хитро сощурился.
– Ну, наконец-то, Валентина…
– Что наконец?
Он молча кивнул в сторону томящейся в бутылке из-под текилы розы и расплылся в улыбке.
– Тайный воздыхатель или явный? – Мещеряков беспокойно заморгал.
Он, надо сказать, постоянно изводил меня по-отечески нудными советами. Я тысячу раз цитировала ему иронические и едкие замечания Лароша по поводу глупой людской привычки советовать что-либо и советоваться о чем-либо, но Михал Анатолича с «завидным» постоянством не хотел лакомиться плодами изощренной французской мысли. Моя «неустроенная» личная жизнь не давала ему покоя.
– Это я сама себе подарок сделала, нравится? – попыталась вывернуться я.
– Меня на мякине не проведешь, Андревна, – Мещеряков плюхнулся в кресло, – я – тертый калач.
– Да знаю, знаю…
– Что там у тебя с Буториным? – резко сменил тему Мещеряков, изменившись в лице, – человека до сердечного приступа довела! А если бы он здесь копыта отбросил?
– Трудный клиент, Миша, – пожаловалась я.
– Что значит «трудный»? – Мещеряков буравил меня недобрым взглядом, – он нам деньги платит и не малые, а ты не можешь общий язык найти.
– Деньги деньгами, но и свое лицо иметь нужно, – хотя я и ожидала этого нагоняя, но недовольный тон Мещерякова задел меня.
– Да ты понимаешь, как он нам подгадить может? Могла бы попридержать свою гордость.
– Гордость, Миша, или есть или ее нет. А из-за того, что он – министр, я ему задницу лизать не обязана!
– Да кто тебя просит задницу лизать?! – разошелся Мещеряков, – надо просто уметь работать с людьми!
– Ах, значит я не умею с людьми работать? – полезла я на рожон, – в таком случае, я увольняюсь!