— Так это ж я так плачу, — хихикая, отвечал водяной.
— Эх, какого человека загубили, — вздыхал леший. — Где я еще такого постояльца найду?!
— …так покойся же, боярин Василий, с миром, — вещал дворецкий. И со слезами завершил: — И суждено душе нетленной В веках скитаться по Вселенной.
(Очевидно, сочиняя погребальное напутствие, Грендель все-таки не удержался от того, чтобы вставить туда парочку своих гениальных строчек).
Промокнувши глаза платочком, дворецкий отошел в сторону, а его место занял квартет плакальщиц-кикимор, Кузькиных знакомых. Обступив гроб, они жалостно заголосили:
— Ох ты батюшка боярин свет-Васильюшка,
На кого ж ты нас покинул, горемычныих,
В путь далекий ты собраисся,
Во неродную землю-матушку,
Во землю-матушку во болотную…
Кузька чуть заметно махнул рукой, и главный псарь спросил у повара:
— А почему гроб не открывали?
Повар пожал плечами, но вместо него ответил Беовульфов садовник:
— Да говорят, его эти злодеи так изуродовали, что глядеть страшно.
— Ну и дела, — вздохнул повар. — И кому только боярин Василий дорогу перешел?
— Да обычные лиходеи, — уверенно заявила горничная. — Решили, видать, что у него злата много, да просчитались — у боярина Василия при себе ничего-то и не было.
Дворецкий подошел к Кузьке:
— Кузьма Иваныч, может, пора завершать?
— Пожалуй, что пора, — согласился домовой и кивнул плачеям.
Те, допев очередной душещипательный куплет, замолкли, и несколько здоровенных работников стали опускать гроб в сырую землю.
* * *
Король Александр, паж Перси и несколько наиболее надежных слуг собрались перед дверью одной из комнат.
Его Величество осторожно постучал в дверь. Никто не откликнулся, и тогда, постучав громче, Александр крикнул:
— Донна Клара, отворите или хотя бы дайте знать, что вы внутри и живы! Так как и это предложение осталось без ответа, то король велел одному из слуг: — Открывайте!
Слуга, он же, по-видимому, и королевский ключник, выбрал увесистый ключ из огромной связки, висевшей у него на шее, попытался отворить дверь, но ничего не вышло.
— Там ключ внутри, — пояснил ключник.
— М-да, нехорошо, — нахмурился король. — Ну что ж, ломайте дверь!
То, что Чаликова увидела в комнате, заставило ее, многоопытную журналистку, неоднократно бывавшую в так называемых «горячих точках», стремглав выбежать в коридор. У короля же Александра хватило выдержки пробыть там еще некоторое время и сделать кое-какие наблюдения, после чего он в сопровождении Нади удалился в свои покои.
— Ясно одно, что дело не в чтении стихов Касьяна, — как ни в чем не бывало произнес Александр, привычно устроившись за своим столом.