— У вас работал Костя Хорьков. Я бы хотела поговорить с его сотрудниками.
— А кто вы? — сразу же нахмурившись, спросила женщина. — Вы из милиции?
— Да, — холодно ответила я. — Из милиции.
— У нас уже были, — оповестила меня регистраторша, надеясь, что я развернусь и уйду. Но этого делать я не собиралась. Идти к Жоре и устраивать ему допрос с пристрастием? Ну уж нет.
— Я в курсе, — равнодушно улыбнулась я. — Так с кем я могу поговорить? — В конце концов, сотрудник милиции не обязан объяснять свои намерения. Только что делать, если у меня потребуют удостоверение? Хотя… У меня же есть превосходная «липа», дарованная как-то Жорой.
— Костя работал медбратом. Я полагаю, вы можете пообщаться с санитарами из его смены.
— И где мне их найти? — осведомилась я.
— Да вон Гришка стоит, к нему обратитесь, — махнула рукой в сторону женщина. Я взглянула в указанном направлении. Молодой человек в белом халате небрежно прислонился к стене и лениво разглядывал потолок. Я направилась к нему.
— Здравствуйте, мы не могли бы поговорить?
— Конечно, — с готовностью ответил парень, разглядывая меня. Похоже на то, что я ему понравилась.
— Может быть, мы выйдем на улицу? — спросила я, не желая, чтобы все вокруг слышали нашу беседу. Санитар Гриша кивнул, и мы вышли из здания больницы.
— Вы из милиции? — сразу же, едва я закурила, осведомился санитар, слегка прищурившись. Презрение к родимым органам правопорядка читалось как в книге, несмотря на отсутствие психологического образования.
— Нет, я просто Костина знакомая, — вполне правдиво сказала я. — И хочу кое-что узнать.
— Девушка, что ли? — с пониманием и сочувствием улыбнулся санитар. — Меня Гришей зовут, — несколько нелогично заметил он.
— Полина Андреевна, — представилась я спокойно. — Нет, не девушка, просто знакомая.
— Хорошо, что не мент — не люблю я их страшно, — вздохнул Гриша. — А что вы хотите узнать?
— Как Костя работал? С кем общался?
— Костику не везло, — приняв меня за свою, весело вещал высоченный санитар в белом халате и шапочке, надвинутой на черные густые брови. — Невезуха та еще. Постоянно как сложный случай или покойник — так в его смену.
— Вот как? — удивилась я.
Значит, в смену Кости умирали люди. Подкопаться не к чему, насколько я поняла — иначе менты бы его живо арестовали. И что это значит? Костик — типичный неудачник или нетипичный преступник? Это даже любопытно.
— А что, никаких подозрений не было? Неужели на Костю никто не думал?
— Нет, разумеется. Все было совершенно чисто — умирали в большинстве тяжелые больные, в этом не было совершенно ничего удивительного.