— Ваш внук был уже мертв.
— Я видел его. Я слышал его слова! Последние… Он жил!
— Да. Пока мои пальцы сжимали его сердце.
— А вот за это с вас следовало бы спросить! — Проскрипел старик. — Вы разворотили всю спину моему мальчику!
Можно подумать, все прочие части тела остались в неприкосновенности… Да и «разворачивать» оказалось особенно нечего.
— Другого выхода не было.
— Вы говорите так, потому что хотите оправдаться?
— Я говорю то, в чем уверен.
Он вскочил, проявив неожиданную для преклонных лет прыть, и, доковыляв до меня, начал бросать мне в лицо все обвинения, которые успел придумать:
— Ах, уверены? Значит, вы точно знаете, на что способны? Так почему же… — Короткая пауза на восстановление сбившегося дыхания. — Так почему же вы бросили его?!
Бросил? Даже отказываюсь понимать. Дедуля сошел с ума? Похоже. Но это уже не моя беда.
— О чем вы говорите?
— Вы могли сделать так, чтобы он жил! Хотя бы еще немного…
Может быть, да. А может быть, и нет. Один шанс из сотни, не более. Думаю, моих сил хватило бы еще на час. На полтора. И что потом? Оттянуть мгновение смерти? Зачем? Сейчас старику горсть упущенных минут кажется величайшей драгоценностью, но ведь каждое мгновение сверх предела только добавило бы боли. Нет, не ребенку. Его родственникам. Потому что смотреть на страдания любимого человека не менее болезненно, чем корчиться в судорогах самому. Я это хорошо прочувствовал, когда смотрел, как умирает отец. И многое отдал бы, если бы мог, чтобы уничтожить вечность тех мгновений.
— Он был обречен.
— Вы не можете утверждать! Пришли бы другие маги, они…
— Они ничего не сделали бы. Ваш домашний маг ведь отказался даже заходить в залу, помните? А Кавари — хороший заклинатель.
Могу подтвердить, кстати. Опять же, собственным опытом: усыпили меня мастерски, сняв малейшее напряжение мышц, так что по пробуждению горькие воспоминания мучили только мое сознание.
— Но нашлись бы еще лучше!
— Это пустой разговор, господин.
— Конечно, для вас он пустой! Не вам же хоронить собственного внука!
Да, не мне. И слава богам, что церемония пройдет без моего участия. Еще раз увидеть изломанное тельце… Не-е-е-е-ет! Предпочту уйти без оплаты.
— Я прошу всего лишь поставить подпись и печать.
— Печать? Ах да, вы же что-то там оказали… Снизошли к нам, несчастным…
— Я сделал все, что мог.
— Потому что не хотели спасти мальчику жизнь!
— Он, действительно, сделал все, что мог, дедушка. Оставь его в покое.
Мы со стариком повернулись одновременно, но если хозяин Оврага растерянно вздрогнул, выбираясь из сетей отчаяния при виде знакомого лица, то я, наоборот, на долгий вдох застыл столбом. Потому что не ожидал снова и при таких странных обстоятельствах встретить парня с больным ухом. Вернее, с ухом уже вылеченным.