В его глазах были враждебность и неприязнь, он словно прожигал ее взглядом или, вернее, пронизывал ледяным холодом. А ведь еще совсем недавно в нем было столько теплоты и доброжелательности!
– Давай, объясняй, – бросил Мартин. Его полное равнодушие подействовало на нее как звонкая пощечина. Уж лучше бы к нему вернулась его прежняя озлобленность, подумала Николь, тогда бы, по крайней мере, это был живой человек, а не твердокаменная бесчувственная глыба.
– Я…
– Но, перед тем как начать, – перебил он, – сделай мне одолжение.
Все что хочешь, чуть не вырвалось у нее, но, вовремя уловив, как он с холодным цинизмом уничтожающе-презрительно разглядывает ее грудь, она спохватилась и больно закусила губу.
– Не тяни, – прозвучало как требование или, скорей всего, приказ. Причем его тон был таким надменным, словно он разговаривал с рабыней, а глаза, полные презрения, так и вонзились в нее. – Если то, что ты хочешь сказать, имеет такое колоссальное значение, не надо меня… – Мартин остановился в глумливой усмешке, – отвлекать, ладно?
– Да как ты…
Николь вскипела. Красная как рак, с горящими глазами, она резко шагнула вперед, размахнулась, чтобы со всей силы ударить по его мерзкой физиономии и сбить эту ненавистную усмешку. Однако он опередил ее, поймал за руку и так сжал, что она испугалась, что кость не выдержит и хрустнет в его железных клещах.
– Ну, давай, – ласково выговорил он. – Бесись, злись, но это сейчас по меньшей мере неразумно. По правде говоря, у тебя даже нет права перечить мне и возмущаться, – добавил он приторно-елейным тоном и с такой льстивой гримасой, что Николь в ужасе содрогнулась. – Ведь я всего лишь кормлю тебя тем, что недавно вкусил сам.
Он улыбнулся, и ей стало тошно от его улыбки. Она сейчас ненавидела этого человека, который смотрел на нее с торжествующим пренебрежением и безжалостным чувством удовлетворения.
– Как ты думаешь, моя милая Калипсо, приятно, когда тебя используют, а потом бросают за ненадобностью?
– Но я не… – начала Николь, однако Мартин не дал ей договорить.
– Ну, так расскажи мне о Дэвиде, – сухо отрезал он, с силой отбросив ее руку. – Мне действительно очень любопытно, что же это за человек, у которого такая власть над тобой не успел он позвонить, как ты все бросила и умчалась.
– Все было совсем не так!
Николь машинально схватилась за пуговицы и стала трясущимися руками застегивать платье.
– Я… я…
По дороге к Мартину она несколько раз обдумывала, что и как сказать ему, чтобы он понял, однако сейчас мысли налезали одна на другую, слова растерялись, а в голове возникла сущая мешанина.