Усмехаясь, Мэтт приготовил себе па кушетке постель, затем улегся прямо в одежде, с наслаждением вытянувшись во весь рост.
– Нет. Проблем нет. А все вопросы потом. – С кровати опять донесся вздох разочарования.
– Видно, скудновато у тебя по части чувств и желаний!
– С чего ты взяла? А может, у меня совсем иные причины быть сдержанным в своих желаниях…
Он подождал ответа, попутно думая о том, как соблазнительно выглядит сейчас эта прикованная к изголовью кровати женщина.
– Что-то не верится, – обиженно прошептала Синти, затем повернулась на бок и затихла.
Мэтт еще долго лежал, разглядывая низкий потолок и заставляя себя думать о том, что давно пора выкрасить темные балки в какой-нибудь светлый цвет, белый или бежевый, чтобы создать иллюзию дополнительного пространства. Однако тактика замещения не сработала. Ночь обещала быть бессонной. Из его головы никак не выгонялись мысли о соблазнительной, разгоряченной девушке, находящейся в этой самой комнате и лежащей в его собственной постели. Даже заснув, он стонал, пытаясь избавиться от насаждения.
Во сне Мэтт не только мечтал о ней, но и предпринял некоторые действия, стремясь склонить ее к сотрудничеству.
На девчонке вновь был светлый парик, а пижаму она так и не надела. Впрочем, как это можно было бы сделать? Почему-то он лишь сейчас сообразил! Ведь никто на ее месте не смог бы переодеться с прикованной к кровати рукой. Зато платье Синти оказалось чудесным образом расстегнуто до самого пупка, ямочка которого манила Мэтта почти так же, как крупные темные соски обнаженной груди. Начать он решил все-таки именно с них.
Подхватив одну грудь ладонью, он принялся дразнить языком венчающий упругую выпуклость столбик тугой плоти. Другую руку он просунул под подол платья и крепко стиснул плотные девичьи ягодицы. Но и этот момент Синти со смехом отодвинулась и пригрозила ему пальцем, безмолвно напоминая, что тот не может себе позволить овладеть ею…
Вздрогнув, Мэтт проснулся и услыхал собственное тяжелое дыхание, ощутил ускоренное сердцебиение и ноющую боль в паху. Он попытался собрать разбегающиеся мысли, быстро принял сидячее положение, поставив босые ступни на прохладные доски пола.
Ему оказалось трудно сосредоточить на чем-либо взгляд, и он не сразу сообразил, в чем причина. Но потом понял: поток льющегося в окно яркого солнечного света бьет ему прямо в лицо. И еще в комнате было подозрительно тихо.
Он резко подернулся в сторону кровати, а затем пулей слетел с кушетки – постель была пуста!
Перед взором Мэтта предстали лишь смятые простыни, подушка да свисающие с металлической перекладины изголовья наручники. Одно из колец – то, что прежде находилось на руке Синти, – было открыто.