Он покачал головой:
– Не так уж много.
– Сколько же? Позволь помочь тебе. – Она повернулась к нему и сложила на груди руки. – Больше дюжины? Больше сотни? – Она широко распахнула глаза. – Не может быть, чтобы больше тысячи?
– Ты говоришь глупости, – сказал он.
– А ты увиливаешь от ответа.
– Ладно. Больше дюжины, но меньше сотни, – сердито сказал он. – Теперь ты довольна?
– Счастлива.
Он уставился на нее, совершенно сбитый с толку:
– Что, черт возьми, это значит? Зачем тебе это знать?
– Откровенно говоря, Гидеон, не имеет значения, было ли их больше сотни или всего трое. Важен тот факт, что в твоей жизни были другие женщины до меня. До того, как мы встретились и между нами завязались определенные отношения. Даже до того, как ты узнал, что я вообще существую. Мне хотелось понять, за что именно я прощала тебя, когда прощала за все прошлые прегрешения.
– Когда прощала меня за мои… – По его лицу было видно, что до него наконец дошло. – Джудит, ты все не так поняла.
– Боже мой, – вздохнула она, – значит, ты меня не прощаешь?
– Конечно, прощаю. – Он покачал головой. – Но ты передергиваешь мои слова.
– Извини. И прости меня также и за это.
– Ну уж нет. – Он шагнул к ней. – Ты несправедлива, Джудит. Ты умышленно неправильно истолковываешь мои слова.
– Какой же смысл ты в них вкладывал? – спросила она более резким тоном, чем сама ожидала.
– Я хотел сказать, что могу забыть о твоем прошлом… – сказал он, тщательно выбирая слова.
– Ты можешь забыть о моем прошлом? – возмущенно воскликнула она. – Как это благородно с твоей стороны!
– Я не назвал бы это проявлением благородства… Послушай, Джудит, я просто защищал тебя, – обиженным тоном произнес он.
– Я не нуждаюсь в защите, милорд. Последние десять лет я была вдовой, а не женой. И за свое поведение мне не перед кем отчитываться, кроме себя самой. – У нее даже кулаки сжались от гнева. – Чрезвычайно трудно жить совершенно одной, не имея семьи. Никого, о ком бы ты заботилась и кто заботился бы о тебе.
– И поэтому вполне понятно, что не всегда соблюдала определенные правила поведения, – торопливо добавил он.
– Соблюдать определенные правила поведения? – возмутилась она. – Как соблюдал их ты?
– Какая нелепость! Это совершенно другое. Ведь я…
– Мужчина? – подсказала она, произнеся это слово так, как будто оно оставляло во рту неприятный привкус.
– Нуда. Общество смотрит на эти вещи по-разному.
– Меня не особенно беспокоит мнение общества. Меня беспокоишь ты.
– Ну, в таком случае вообще не о чем беспокоиться. – Он снова шагнул к ней. – Твое прошлое…
– Прощено? – Она протянула вперед руку, чтобы остановить его, и покачала головой: – Мои приключения бледнеют по сравнению с твоими, однако тебя, оказывается, не в чем упрекнуть, тогда как меня надо простить?