Гало нажал на кнопку звонка одной из дверей. Никакой реакции. Скьяра, как безумный, заколотил в дверь кулаками под перепуганными взглядами собравшихся спускаться жильцов.
— Комиссар! Комиссар Каларно, откройте! Откройте сейчас же!
Никакого ответа. Отбросив официальные условности, Скьяра заорал в дверь:
— Андреа, открой дверь, черт тебя побери!
В замочной скважине заскрежетал ключ. Дверь распахнулась секундой раньше, чем Скьяра вышиб ее.
Полицейский и судья с изумлением смотрели на человека, стоявшего на пороге. Голого и абсолютно мокрого. Голого, но с «береттой» в руке.
— Чего шумите? — спросил Андреа Каларно.
Майкл Халлер, он же Ричард Валайн, проталкивался сквозь плотную толпу зевак и журналистов.
Продрался к заграждению. Сунул в лицо карабинеру в штатском, вооруженному пистолет-автоматом, удостоверение личности. Тот связался с кем-то по рации и, получив указания, пропустил американца за барьеры, выставленные по периметру площади Карбонари.
Халлер-Валайн шагал по асфальту, усеянному гильзами, обломками, залитому водой и противопожарной пеной.
У входа в один из двух туннелей и был центр бойни. Повсюду валялись растерзанные свинцом трупы. Одни в позах дешевых манекенов, сломавшихся во время перевозки по раздолбанным дорогам. От других остались только скелеты с кусками сожженной кожи. Два «бмв»», один, изрешеченный пулями, другой, сожженный до основания, казались необитаемыми островами в кровавом море. Кровь была повсюду, перемешанная с охлаждающей жидкостью и моторным маслом. Черно-красный отвратительный коктейль.
С десяток полицейских и карабинеров передвигались по этой сцене массовой бойни в резком свете фонарей. Обследовали каждый сантиметр местности, производили замеры, обводили мелом каждую гильзу.
— Сначала пальба, а затем появляется флот…
Халлер медленно обернулся. За его спиной стоял Каларно в матерчатых туфлях, потертых джинсах и кожаной куртке. Он походил на человека, только что поднятого из постели и набросившего на себя первое попавшееся под руку.
Палмьери, Скьяра и Де Сантис, три бульдога из его стаи, стояли за ним.
— Кровь и кишки по-итальянски. — Каларно, казалось, развлекался. — Нравится, а?
— Что здесь произошло, комиссар?
— А вы что думаете?
— Вы живете в том доме наверху?
— Вам-то откуда это известно? — Каларно постарался, чтобы в голосе прозвучало подозрение.
Халлер не смутился.
— Так живете или нет? — настойчиво повторил он.
— Живу. На четвертом этаже.
— И вы были дома, когда… — Халлер обвел рукой площадь, — когда это случилось?
— Да.
— И что вы сделали, когда услышали выстрелы?